Я встаю с корточек, отряхиваю ладони, поворачиваюсь и иду к своим вещам. Под берёзой я снова усаживаюсь на кейс, срываю свежую травинку, сую её в рот. Сколько он продержится, интересно? Жаль, часы в рюкзаке… Так. Гайки закручивает. Обошёлся собственными силами, тем лучше, сейчас свалит, - если, конечно, его металлолом заведётся, - а я подремлю тут, пожалуй… Я натягиваю бейсболку на брови и закрываю глаза. А хорошо то как! Хорошо быть свободным и беззаботным. Ну, забот-то у меня, положим, всё-таки, немало. А предвидится ещё больше. Но проблем, - настоящих, - проблем у меня нет. Кончились… Я их сам кончил, когда кончал Анвара. Жалко, ах, как жалко, что времени у меня не было придумать для него что-нибудь особенное. Пуля в переносицу, и тю-тю. Vaya con Аллах… Да, времени у меня совсем не было, да и возможности для чего-то особенного тоже. Зато сейчас времени у меня навалом. То нихуя, то дохуя… Диалектика, как любил говорить Тихон… Эх, Тишка ты мой, Тишка…
- Мальчик… - ух, ты! Подкрался! Чо-то я расслабился, блядь…
Я, подняв козырёк бейсболки, вопросительно поднимаю левую бровь, смотрю на мужика. Ха, - теперь виноватый вид у него.
- Слушай, ты извини, ты не поможешь мне, - у меня колесо крутится, гайки затянуть не могу…
- Помогу, отчего же не помочь, - легко, как будто ничего и не было, соглашаюсь я. - Что ж вы сразу-то не сказали?
- Да я сам думал управится, а оно крутится, блин…
Мы подходим к его лоханке.
- Вот, видишь? А затянуть надо, а то оно отвалится, наверное…
- Сто пудов, отвалится, - заверяю я его.
- Ну вот! Ты придержи колесо, пожалуйста, а я гайки затяну. Хорошо?
- Нет, не хорошо. Подержать я его могу, но не буду, не подумаю даже…
Мужик сдёргивает свои солнечные очки, сводит над переносицей прямые брови, - ой, как грозно, ой, боюсь, боюсь… А всё-таки есть в нём кое-что особенное, - глаза. Тёмно-синие, не голубые, а по-настоящему синие.
- Ты что же, - издеваешься надо мной? - тихо говорит он. Впрочем, без особой угрозы, скорее растерянно…
- Издеваюсь? - удивлённо переспрашиваю я. - И в мыслях не держал, - вы спросили, я ответил…
Я делаю неуловимое движение, выдёргиваю из рук у этого обормота гайковёрт, и склоняюсь перед колесом.
- Не хочу я, понимаете ли, дурную работу делать, - проникновенно говорю я совершенно обалдевшему мужику, а сам опускаю домкрат. - Не в моих это, знаете ли, правилах. Ну вот, колесо на дороге, машина его держит своим весом, можно спокойно затянуть эти ваши гайки.
