А потом мне стало до жути невыносимо. Антон ведь, оказывается, отлично запомнил, как этот самый Мурзик-Тузик… ЧТО именно он обещал сделать с моими пацанами, - во всех кошмарных деталях запомнил эти обещания Тошик. Я и передавать не хочу, что именно мне рассказал Тошик, когда я присел на корточки на берегу.
Всё я уже тогда решил. И что я буду делать с этим ужасом, и что эти пацаны теперь со мной, - надолго, - оказалось, что навсегда. Я оглянулся на Илью, я хотел понять, что же решил он, - и расстояние в десять метров между нами значения не имело, и ведь я понял решение Ильи, по его глазам понял, по тому, что из его глаз исчезают остатки ужаса, а решимость, воля и сила занимают там свои места, - и ещё Честь и Достоинство. Это всё теперь живёт в глазах нашего Ильи, - и это тоже у него навсегда, он ведь и меня смог научить этим вещам, - и многим другим, столь же значимым…
Выпьем, Ремезов… М-м, хороший напиток, без претензий, не то, что другие, затасканные марки, - ненужная вычурность Henessi, например, - у Otard чистота и ясность, - благородство чистоты и ясности. Как у моих пацанов… Какого это чёрта я сравниваю моих мальчиков с коньяком? Не дело, да и пьянят они меня сильнее любого спиртного, - они самый сильный кайф в моей жизни… И опять как-то плоско у меня сейчас вышло, - «кайф», тоже мне…
Но ведь кайф! Боги, каких только ещё я эпитетов не подбирал, какие только эвфемизмы не изобретал, - особенно первое время, - чтобы попытаться выразить вслух свои к ним чувства! Слова, слова…
Вот я, вот они.
Я белый нефрит, они -
яркая яшма.
Мне сразу стало очевидно качество души Ильи, ведь даже отвёртка эта пресловутая… а Тошик… Блядь, я ещё в машине, когда только начал он мне рассказывать, - совсем по-детски, всхлипывая, прерывисто вздыхая, и это всё страшным ровным тоном без эмоций, - я тогда уже подумал: - будь что будет, но этого младшего из мальчиков я защищу от чего бы то ни было, и чего бы мне это не стоило, и что бы со мной при этом не случилось… А уж как Тошик закончил свой страшный рассказ, - это уже мы с ним были снаружи, на берегу, - к этому моменту я уже всё для себя решил окончательно. И навсегда.
В Екатеринбурге я был по делам, - по «делам», сука, - я снял там квартиру, однокомнатную, «дела» свои кончил, да всплыли там у меня по мере окончания «дел» текущих, те, новые, о которых я уже упомянул, и эта проблема, эта информация, случайно попавшая ко мне, и удерживала меня в Ёбурге… И косвенно, моя задержка и послужила нашей с мальчиками встрече, хотя, конечно же, это всё исходило от Сил, которые постичь смертному не дано…
