— Мы? — с сомнением переспросил сына Никколо.
— Конечно, — заверил его Марко. — Мы великие волшебники.
— Мы? Волшебники? — снова удивился Никколо, встревоженно перебирая свои четки.
— Так покажите мне фокус! — проревел Царь обезьян, уже обративший всех обезьянок обратно в шерстинки.
— Я покажу тебе, как я исчезаю, — сказал Марко и направился прямо к сосне, что охраняла вход в пещеру. За ним осторожно последовали старшие Поло, Петр и ученый Ван.
— Смотри, Марко, не спеши, — предостерег его отец.
— Ха! Это славный фокус — для смертного, — прикинула обезьяна. — Давай показывай, как ты исчезаешь.
Тогда Марко подошел к темному проходу в пещеру — и исчез.
— Ну, кажется, я тоже могу исчезнуть, — усмехнулся Маффео Поло, шагнул в пещеру — и был таков.
— А можно, мы все исчезнем? — с едва заметной улыбкой спросил Никколо, пропуская в пещеру Петра и ученого Вана.
— Да ведь это никакой не фокус! — раздосадованно выкрикнул Царь обезьян. — На самом деле вы не исчезли! Вы просто вошли в пещеру! Все вы вошли в пещеру… Проклятие! Ведь вы вошли в пещеру! В пещеру госпожи! Он заскрежетал зубами и провыл: — Нечестно! Так нечестно!
Гуй-мэй: Невеста.
Гром тревожит радостное озеро.
Зыбкие начала ведут к нескончаемым концам.
Они оказались в высоком гроте, сводчатый потолок которого усеивали светящиеся каменные сосульки. Никаких признаков жизни и никакого источника света, если не считать странного свечения, что исходило от любопытной груды камней в дальнем конце пещеры. Тяжелый воздух отдавал какой-то приторной затхлостью.
А снаружи доносились глухие вопли беснующегося Царя обезьян:
— Вернитесь! Вернитесь! Вы пожалеете! Пожалеете…
Но путники осторожно двигались дальше — к светящейся шишковатой груде, а с каменных сосулек им на головы что-то капало. И вдруг в пещере зазвучала песнь, которую исполнял высокий женский голос столь завораживающей красоты, что все пятеро замерли, охваченные каким-то смутным томительным чувством.
Песнь оборвалась так же внезапно, как и началась, — и тот же хрустальный голос наполнил пещеру вопросом:
— Как смели вы оторвать меня от вечной медитации?
— Простите, бессмертная госпожа, мы жалкие и ничтожные посланники великого хана Хубилая — и нижайше просим вашу милость об аудиенции, сказал Марко, кланяясь и лихорадочно подыскивая слова для самых учтивых и изысканных форм обращения.
— Великого хана? — с веселыми нотками переспросил голос из светящихся скал. — Значит, степные варвары добрались до Трона Дракона?
