— Мы не можем ждать даже девятьсот дней, — возразил Марко. — Мы всего лишь простые смертные. Поэтому нам надо войти в пещеру и поговорить с госпожой прямо сейчас.
— Нет, этого я позволить не могу, — сурово ответил Царь обезьян. — Ибо госпожа попросила меня охранять вход в пещеру от незваных гостей.
— Это как же она попросила, — усмехнулся дядя Маффео, — если всего-то одним словом и разродилась?
— Такая госпожа способна и одним словом сказать очень многое.
— Но как может мелкая обезьяна вроде тебя охранять пещеру от целого отряда воинов великого хана, имеющих при себе оружие великого хана и его серебряную печать? Лучше перестань придуриваться и дай нам пройти, потребовал Маффео, дергая свою седую бороду так, будто это дверная ручка Палаццо ди Поло в окутанной мглой Венеции.
— Хо! Так по-вашему я… я, кого сам Нефритовый император нарек «Великим Мудрецом, равным небу»… я слишком мал, чтобы охранять эту пещеру? — вскричал Царь обезьян. — Так смотрите же!
Вытащив из-за уха железную иглу, он проревел: «Расти!» И в тот же миг сделался высок, как гора, с выпуклыми, будто гребни, мышцами. Красные глаза его засверкали как молнии, а зубы — как боевые топоры. Железная игла превратилась в чудовищной тяжести посох, украшенный золотыми обручами, что доставал до самого неба. Стоило обезьяне захохотать, как земля вокруг задрожала.
— Марон! Весьма эффектно, — признал Маффео, когда Царь обезьян восстановил свои нормальные размеры. — Но все-таки ты один. А нас много. Наши люди смогут тебя отвлечь — а мы тем временем проберемся в пещеру.
— Ха! — снова расхохоталась обезьяна. — Я же сказал, что владею искусством семидесяти двух превращений, включая бесподобное «тело вне тела». Вот, смотрите!
Вырвав у себя из груди пучок белых светящихся шерстинок, Царь обезьян бросил их в воздух. Шерстинки мгновенно обернулись доброй сотней короткохвостых обезьянок, которые тут же принялись что-то тараторить и кувыркаться на узловатых ветвях одинокой сосны.
Потом обезьянки соскочили с дерева и засновали меж конских ног — столь прыткие и ловкие, что достать их каким-то оружием казалось немыслимо. Окружив троих Поло, обезьянки принялись дергать полы их халатов, а одна даже осмелилась ухватить Никколо за нос…
— Прекрати! — выкрикнул Марко, едва удерживаясь от смеха при виде обиженного выражения на строгом лице отца. — Да, у тебя и впрямь полно всяких обезьяньих трюков. Но и мы, венецианцы, тоже владеем кое-какими фокусами.
