Запустив пальцы ей в волосы, он притянул к себе ее голову; она сопротивлялась что было сил.
— Вам следовало бы вести себя поразумней, — рычал он ей в лицо. Разве мама не говорила вам, что опасно играть с огнем? Слишком опасно, можно здорово обжечься.
Навалившись всем весом, он прижал ее к стенке; было совершенно невозможно избежать его губ, впившихся в нее поцелуем. Она билась в его объятиях и колотила руками по груди, но ее жалкое трепыхание в непосредственной близости к нему лишь подливало масла в огонь. А этот человек в своем безупречном костюме принадлежал к племени сильных, еще каких сильных. Справиться с ним у нее не было ни малейшей возможности.
Да она была бы и не прочь сдаться без боя. Ох, как она этого хотела, как хотела провести с ним ночь на огромной удобной кровати, ощутить живительное тепло его обнаженного тела. Она тонула в зыбучем песке желания.
Он отпустил ее, да так неожиданно, что она чуть не покатилась кубарем, больно задев плечом о косяк. Его серые глаза глядели на нее с холодным отвращением.
— Пораскинув умом, я решил не пачкаться тем, что уже перебывало в постели у половины Амстердама, — с издевкой бросил он. Его голос обжигал ее презрением. — Бегите скорей к своим желторотым юнцам, а то они вас заждались. Лично я предпочитаю быть разборчивее в этих делах.
Развернувшись, он одним махом вскочил на тротуар и скрылся в тени высоких, стройных, окаймлявших небережную вязов. Она проводила его взглядом. Слезы унижения сдавили ей горло. Ей некого было винить, кроме себя; она сама дала повод думать, что готова лечь в постель даже с незнакомцем.
Дверь в дом отворилась, на мгновение высветился его силуэт и вновь исчез из виду. Усилием воли Чарли взяла себя в руки и, подняв упавшую шаль, аккуратно сколола ее брошью.
И вообще, плевать она хотела на то, что он о ней думает. Мужчин такого сорта она всегда недолюбливала. Нудные молодые дельцы и подающие надежды политики — разве не достаточно перезнакомил ее с ними отец, умоляя остепениться и найти себе приличного жениха?
Но все это ей было не по нутру. Она терпеть не могла мужчин, которые носят костюм.
Плавучий цветочный рынок на канале Сингел был излюбленным местом, где Чарли писала свои картины. Весенние нарциссы и тюльпаны уже уступили место розам, охапки которых всех сортов и оттенков, окутанные облаками белых крохотных цветочков, теснились в огромных ведрах. Яркие навесы стоящих вдоль берега барж укрывали их от осеннего солнца, купая в мягком золотисто-желтом мареве.
