— Весьма признателен за великодушное предложение, — произнес он с едким сарказмом. — К сожалению, должен от него отказаться. То, что слишком доступно, не представляет для меня особого интереса.
Чарли с ужасом осознала, что рука, которой она придерживала полотенце, соскользнула вниз, обнажив выпуклости ее маленьких, разгоряченных после теплого душа грудей с их аппетитными розовыми бутончиками. От стыда щеки ее побагровели.
— Думаете, я соглашусь с вами спать? — набросилась она на него в ярости от нанесенного ей оскорбления. — Да вы вообще мне в отцы годитесь.
Его надменная улыбка хоть кого с ума сведет.
— Не совсем так, — возразил он, — но, во всяком случае, ты слишком молода, чтобы пробудить у меня интерес. И, как я уже говорил, слишком доступна. Возможно, с возрастом ты наберешься опыта и станешь более соблазнительной, более привлекательной для мужчин. Но пока ты просто хорошенькая пустышка, которая надоест мне прежде, чем наступит утро.
Когда он повернулся и спокойно направился к выходу, ее взорвало. И первое, что попалось под руку, она швырнула ему вслед, промахнувшись всего на несколько дюймов. Одарив ее саркастическим взглядом, он посмотрел на кучу мусора на зеркальном полу.
— Какая жалость, — насмешливо ухмыльнулся он, — одно из твоих любимых растений. Но может, еще не все потеряно. Попробуй собрать землю в горшок. Увидимся вечером. К обеду меня не будет, а ты можешь пока навести здесь порядок.
И он ушел, закрыв за собой дверь. Чарли готова была разрыдаться. Так с ней не говорил еще никто. Ни один человек. Как ни горько ей было признать, но она это заслужила. У него сложилось о ней невысокое мнение, и она дала ему для этого все основания. Если он считает ее потаскушкой, то винить ей остается только себя.
И какое удовольствие люди находят в выпивке? Чарли на секунду закрыла глаза, но в голове все продолжало кружиться. На дискотеке было шумно и жарко. И зачем только она сюда пришла? В таких местах ей никогда весело не было.
— Эй, Чарли! Пошли потанцуем. — Она еще раз закрыла глаза. Дункан приложил немало усилий, чтобы довести ее до такого состояния. И теперь насильно тащил танцевать. — Ну давай. Надо же отпраздновать наше освобождение. Мы ведь ничуть не сомневались, что так и будет.
— А где Сара? — остановила его она; ее шатало, и ноги не слушались.
— О, она отвалила с каким-то старым хрычом из Дюссельдорфа, презрительно фыркнул он. — Похоже, решила заставить меня поревновать.
