Отрешенный взгляд Леброна, устремленный в дремлющий сад, растворялся в безмятежной ночи Сатурна. Как же хорошо был знаком Сократу такой вот отсутствующий взор…
— О чем же мне было рассказывать, папа? — голос юноши звучал медленно, глухо, будто он разговаривал сквозь дрёму. — Порою я подходил к зеркалу, но вместо своего отражения видел Космос. Когда моя душа отягощалась гневом, под моим взглядом дрожали стекла, а всего меня начинало изнутри пожирать какое-то невиданное пламя и я страшился дать ему выход. Как часто за завтраками мы рассказывали друг другу свои сны, и каждый раз мне приходилось придумывать какие-нибудь разноцветные картины.
— А что же ты видел на самом деле?
— Ничего, папа, мне никогда не снились сны, я даже представить не могу, как это — видеть во сне картины.
— Почему же, почему ты молчал?
— Я полагал, что безумен, и все эти странности — лишь порождение моего поврежденного рассудка. Вы с мамой держите на своих плечах всю Сатурнианскую директорию, и эта планета не знает лучше, сильнее, светлее людей. Разве можно вами не восхищаться? И тут вдруг я со своим бредом… Разве мог я вас позорить? Я собирался бороться со своим безумием до тех пор, пока это еще возможно скрывать, а потом…
— И что же «потом»? — янтарные глаза Аргона гневно потемнели. — Что ты собирался сделать?
Леброн замолчал и опустил голову.
* * *
Патриций стоял у хрустального кабинетного окна и смотрел на бушующую жизнь последождливого Парка. Уже подступила горькая тошнота и пульсирующая боль навязчиво заколотилась в затылке. Сильнейшее напряжение постепенно завоевывало каждую клетку его плоти и крови, немела кожа, слабели мысли. Патриций не выдержал и застонал от приближенья этих красно-белых мук. И в этот миг чьи-то прохладные пальцы коснулись его искаженного болью лица.
— Кто? — с трудом обернулся Георг. Его ослепший взгляд поплыл по пустому кабинету.
* * *
Сократ жестом предложил Леброну вина, но юноша отказался.
— Вы можете рассказать, как это произошло? — тихо произнес он. — Каким образом я очутился у вас?
— Да, конечно, — вздохнул Аргон и потер пальцами переносицу. — У твоей настоящей мамы…
— Как ее звали?
— Эрайла. Была у нее служанка-компаньонка Арика, которой она доверяла. Незадолго до родов она позвала ее и сказала: «Если родится мальчик, замени его мертвым, а самого ребенка спрячь и отдай тому, кто смог бы достойно воспитать его, только увези из Дворца». Ты, Леброн, родился первым, а следом на свет появилась девочка. Когда Владыке сообщили, что у его жены родилась дочь, ты уже вместе с Арикой уже летел на борту торгового корабля. Она села на первый попавшийся крейсер, он шел на Сатурн, и волею судеб ты выдержал перелет. Прибыв на Сатурн, Арика отправилась к нам во дворец, попросила о частной аудиенции для приближенной владычицы Марса Эрайлы. Мы встретились с ней, и она протянула нам малыша, умоляя позаботиться о нем. Олавия как раз ждала Ластению, она родилась днем позже твоего появления в нашем доме. Поэтому лишних вопросов не возникло — у нас появилась двойня. Когда ты немного подрос, мы изменили цвет твоих глаз и волос, чтобы ты походил на сатурнианина. Вот, пожалуй, и все.
