Майора вызвал к себе начальник. Официальным тоном, без обычного зубоскальства, он произнес:
— Хочу предложить, тебе, дорогой майор, написать заявление об уходе по собственному желанию. Я думаю, что обдумав положение, а ты человек опытный, согласишься со мной. Ты понимаешь, что самое лучшее для тебя в сложившейся ситуации, уйти.
Начальник говорил спокойно, не поднимая глаз от бумаг, разбросанных на столе. Майор задохнулся от возмущения. С ужасом почувствовал приближение приступа астмы. Постоял несколько минут, стараясь справиться со своим физическим состоянием. Медленно проговорил, не узнавая собственного голоса:
— А что я такого сделал? Объясните мне, за что вы меня увольняете? Я что, не выполняю своих обязанностей, или ваших поручений? За что? Я был вашим преданным псом столько лет!
— Ну зачем так переживать. Тебе вредно. Здоровье у тебя уже не то. Да ты сам знаешь, — начальник наконец поднял на него глаза. — Послушай, ты же умный человек!
При этих словах, майор невольно вздохнул, вспомнив, что точно те же слова, с похожей интонацией он говорил всего лишь несколько дней назад Малику Гафуру.
— Как оказалось не очень умный, если бы был умным, то не оказался бы в этой ситуации.
— В этой ситуации может оказаться любой из нас, — начальник вдруг высказал, мучившие сомнения, которыми не собирался делиться ни с кем.
— И кто же придет на мое место? — почти с издевкой спросил майор, уверенный в ответе.
— Ты мог бы и не спрашивать меня об этом, и так все ясно.
— А вы не боитесь, что завтра ваш Мустафа, ведь это его сажают на мое место, захочет подняться выше и тогда уже Вам придется писать заявление об уходе. А Вы старше меня, разве не так? И вам вряд ли удастся найти себе другое применение.
— Не забывайся, майор! Я предложил тебе по хорошему написать заявление. А если ты сейчас начнешь рассказывать мне о моем трагическом будущем, то у меня обязательно возникнет желание самому позаботиться о тебе.
Начальник вышел из-за стола. Выпрямился во весь небольшой рост. Он с вызовом смотрел на майора, всем своим видом показывая, кто является хозяином просторного кабинета, сплошь заставленного пухлыми канцелярскими папками. На стене висел большой портрет президента. Пристрастия самого владельца кабинета не проявлялись ни в чем. Единственная деталь, напоминавшая о том, что и начальнику свойственны некоторые чувства — фотография жены и детей в аккуратной рамке, стоявшая на столе. Правда, даже эту маленькую уступку своей человеческой природе начальник сделал после того, как увидел такую же рамочку в кабинете у еще большего начальства.
