— А как мы туда перебираться будем? — довольно невежливо перебил проводника сгоравший от любопытства Жорка. Ему, конечно, кое-что уже объяснили, но все на бегу, коротко и скупо. — Тут ведь никаких ворот-то нет!
— Конечно нет, — неторопливо промолвил Сергей Владимирович, наливая почти черный пахучий напиток в опустевшую чашку и протягивая ее «болезному» Конькевичу. — Прямо так и пойдем... Да вы сами все сейчас увидите.
Далекий крик повторился.
— Не обращайте внимания. — Старик достал из-за пазухи потертый портсигар из нержавейки с изображенной на крышке охотничьей собакой, сжимающей в зубах подстреленную утку, и, предложив всем, закурил сигарету, вставив ее в черный от никотина самодельный плексигласовый мундштук. — Пусть орут. Неповадно будет за нами ходить.
— И все же, — нетерпеливый Жорка просто по-детски подпрыгивал на месте от нетерпения, так ему хотелось узнать все и побыстрее, — как там?
— Да увидите скоро. — Берестов поднес к лицу руку со старенькими, еще более раннего, чем у Александрова, выпуска «командирскими» на запястье. — Меньше минуты осталось. Давайте собираться помаленьку.
Тон его был будничен, как будто сейчас предстояло усесться в обычный поезд, отправлявшийся куда-то, пусть и далеко, но во вполне известном направлении.
— Действительно, Георгий, — поддержал проводника Николай, сам сгоравший от нетерпения и какого-то подспудного страха, словно в армии, когда предстояло первый раз в жизни прыгнуть с парашютом. — Тебе же сказано...
В этот момент что-то в окружающем мире изменилось, причем это «что-то» почувствовали все, а не только Шаляпин, прекративший свое жизненно необходимое занятие и настороживший уши, уставясь в одну точку. Откуда-то донесся едва слышный звук, похожий на вздох, долетел порыв ледяного ветра, швырнувший в лица сидящим на снегу людям пригоршню колючих ледяных игл.
— Началось, — выдохнул Сергей Владимирович, выхватывая у ротмистра колпачок с недопитым чаем и торопливо увязывая вещмешок.
В воздухе на фоне темной стены неподвижных камышей нарисовался какой-то туманный овал около полутора метров высотой, откуда немилосердно дуло и даже проносилась поземка.
— Вперед! — деловито скомандовал Берестов, мгновенно преобразившись. — Первым идет... Девушка.
— Н-нет! Я боюсь! — затрясла головой Валюша, мертвой хваткой вцепившаяся в Жорку, тоже побледневшего и подобравшегося.
— Иди, родная! Некогда уговаривать!
— Я пойду. — Николай шагнул вперед, закидывая на плечо оба рюкзака — свой и Жоркин.
