Эштон подняла взгляд и увидела Хоуп, стоящую на палубе возле трапа.
– Графиня, – проговорила она и расцеловала Эштон в обе щеки.
Эштон так же приветствовала баронессу. Однако, несмотря на подобное проявление чопорности, в общем и целом Хоуп была женщиной добропорядочной, хорошей сестрой Сеси, другом Кики и весьма доброжелательно относилась к Эштон. И Эштон пришла в голову мысль, пока Хоуп сопровождала ее до: юта, что дружба между женщинами – это нечто такое, что она в течение многих лет недооценивала.
А потом из ее головы напрочь улетучились все мысли, потому что она увидела его. Это не было галлюцинацией или миражом. Это был Хэнк – живой и настоящий. Хоуп стала говорить о том, что Эштон должна знать всех присутствующих, что Сеси и Кики рады видеть ее, словно она не встречалась с ними не каких-нибудь десять дней, а долгие годы. В это время Хэнк продвигался через толпу к ней. Дойдя до Эштон, он взял ее за руку, спросил, как она себя чувствует, и продолжал смотреть на нее, словно просто вежливо, по-светски приветствовал.
Хэнк взял два бокала шампанского с подноса проходящего мимо стюарда и повел Эштон к носовой части яхты. Отсюда были слышны лишь обрывки светских разговоров и смеха да плеск волн о борт судна.
– Ты сердишься? – спросил Хэнк.
– За что?
– За то, что я попросил баронессу заманить тебя сюда под вымышленным предлогом. За то, что я последовал за тобой.
Эштон захотелось рассмеяться, но она опасалась, что в этом случае не сможет остановиться, потому что была близка к истерике, – просто оттого, что испытала облегчение, увидев Хэнка.
– Я не сержусь, – тихо сказала она.
Они с минуту молчали, а когда Хэнк снова заговорил, голос его звучал мрачно:
– Боже мой, с каким трудом я сдерживаюсь, чтобы не заключить тебя в объятия!
Эштон положила ладонь ему на предплечье, ощутив мощь мускулов под тонкой тканью пиджака.
До них донесся голос стюарда, возвещавшего о начале завтрака.
– Ты голодна? – спросил Хэнк.
Эштон отрицательно покачала головой.
Оба засмеялись.
– Мне принести извинения за нас обоих?
– Нет необходимости, – сказала Эштон, направляясь к трапу. – Хоуп поймет.
Она думала, что они сойдут на берег. Однако Хэнк велел матросу вести катер к огромной яхте, которая вошла в бухту утром, сразу затмив своей красотой все остальные суда.
– Это твоя? – спросила Эштон.
– Я купил ее прошлой осенью.
Катер прошел под носом яхты и подошел к корме. Эштон прочитала на транце название, выведенное огромными печатными буквами: «Леди Э.».
