ОШИВЕНСКИЙ:
А позвольте вас спросить, как это вас так пускают в Россию?
КУЗНЕЦОВ:
А почему же меня не пускать?
МАРИАННА:
Алексей Матвеич, бросьте шутить. Можно Бог знает что подумать!
КУЗНЕЦОВ:
Если анкета кончена, разрешите откланяться. Я, Оля, хотел бы у тебя в комнате прилечь на часок: у меня еще вечером дело.
ОЛЬГА ПАВЛОВНА:
Постой, я там тебе устрою…
ОШИВЕНСКИЙ:
Однако!{10}
ОШИВЕНСКАЯ:
Я это предчувствовала. Бедная Ольга Павловна… Теперь я многое понимаю…
ОШИВЕНСКИЙ:
И она тоже хороша… Если уж разошлась с мужем, так не видайся, не сюсюкайся с ним. Я ему руки больше не подам, вот честное слово — не подам.
МАРИАННА:
Виктор Иванович, вы не правы; уверяю вас, что Алексей Матвеевич только шутил. Вы погорячились.
ОШИВЕНСКИЙ:
(Медленно успокаиваясь.) Нет, я ненавижу таких господ. Можно мне еще кофе? (Марианна наклоняет кофейник.)
Занавес
Очень голое помещение — вестибюль, нечто вроде зачаточного фойе. В аспидный цвет выкрашенная стена идет справа вдоль по авансцене и, оборвавшись посредине сцены, уходит под перспективным углом вглубь, где видна дверь, ведущая в концертно-лекционный зал. Справа, у самого края сцены, ступени вправо и вниз, медные перила. У стены, против зрителя, красный плюшевый диванчик. У левого края сцены, спереди, стол, служащий кассой, и простой стул. Таким образом, человек, пришедший на лекцию, поднимается справа по ступеням, проходит справа налево, мимо аспидной стены, оживленной красным диванчиком, и либо переходит сцену до самого левого края к столу, где продаются билеты, либо, дойдя до середины сцены, где стена обрывается, поворачивает в глубину и там уходит в дверь, ведущую в зал. На левой стене надпись: «Toilette»[9] и красный конус минимакса над свернутой кишкой. У стола сидит Люля, шустрая барышня, миловидная, с косметическими примечаниями, и рядом с ней сидит Таубендорф. Проходят через сцену в глубину несколько человек (типичных эмигрантов), ударяет звонок, бессвязный шум голосов, сцена пустеет. Все ушли в заднюю дверь, остались только Люля и Таубендорф.
ЛЮЛЯ:
Давайте сосчитаем, сколько билетов продано. Погодите, мы так сделаем —
ТАУБЕНДОРФ:
Кажется — немного. А почему эти деньги отдельно лежат?
ЛЮЛЯ:
— восемнадцать — не мешайте — восемнадцать с полтиной, девятнадцать —
ТАУБЕНДОРФ:
Ах, сколько уж раз я проделал все это!.. Мне везет: как только устраивается какая-нибудь лекция, или концерт, или бал, меня непременно приглашают распорядителем. У меня даже установилась определенная такса: за бал — четвертной билет.
