Герман не спеша достал сигарету из золотого портсигара. Пока он манипулировал с зажигалкой, его глаза неотрывно смотрели на меня. Внешне он оставался спокойным, но я видел – мои слова его не осчастливили.
– Бретт хорошо заплатит, если кинжал вернется к нему? – неожиданно спросил он, и голос его звучал высоко и пронзительно.
Я смотрел на него с саркастической улыбкой.
– Разумеется! Двадцать шесть грандов.
– Понимаю, – на мгновение лицо его осветилось. – Мы сможем разделить вознаграждение между собой, мистер Джексон. Мистера Бойда деньги не волнуют.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – я откинулся на спинку кресла. – Вы не получите ни цента, Герман. Однажды вы сказали, что я умен и хитер, и вы недалеки от истины. Ваша задача – забрать кинжал у Бойда. Я не буду платить вам, потому что у меня пять козырей на руках.
Его лицо приняло цвет мяса только что освежеванного барана.
– Я думаю, мистер Джексон, было бы мудрее поделиться. Подумайте, мистер Джексон.
Ударом ноги я отправил кресло на прежнее место.
– Я вернусь сюда в четыре часа, Герман. Пусть кинжал к этому времени будет здесь. Вы достаточно долго делали из меня дурака. Теперь пришло время стать более благоразумным. Или кинжал будет здесь, или вы с вашим другом будете излагать хитроумный план в кабинете Редферна. И не пытайтесь со мной шутить. Свои приключения я изложил письменно, и они находятся в надежном месте. Если к шести часам я не вернусь, мой рассказ будет у Бретта.
Мы долго мерили друг друга взглядами, потом я вышел, оставив его сидеть в кабинете спокойным и холодным, как кобра, перед тем как ужалить.
Красотки все, как одна, уставились на меня, едва я оказался в приемной. Им пришлось вздрогнуть от неожиданности, когда я хлопнул дверью. Черноволосая девушка, впустившая меня, смотрела мне вслед оценивающим взглядом. Небрежной походкой я пересек приемную и вышел в коридор, оставив дверь полуоткрытой.
Усевшись в «Кадиллак», я поднял голову. С восьмого этажа на меня пялили глаза все женщины, до этого сидевшие в креслах, а рот блондинки был открыт на все четыре дюйма. Мне пришло в голову, что все эти женщины хорошо запомнили меня, и из них выйдут отличные свидетельницы. Мысль эта была не из приятных. Даже юнец с недоразвитым умом сообразил бы это.
Мне предстояло убить три часа, прежде чем вновь явиться на свидание к Герману. Но в Голливуде это не проблема. Час я провел, набивая себе желудок лучшей за последние годы пищей. Не было ничего, что было бы слишком дорого для любимого сыночка миссис Джексон. Оставалось еще два часа, и, покинув ресторан, я направился к киностудии «Парамаунт». Покинув машину перед главным входом, я вошел вовнутрь. Если вы не знаете, то я могу вам подсказать, что это тоже отличный способ убить время. Симпатичные милашки снуют туда-сюда, и большинство из них рады, если кто-то смотрит им вслед. Конечно, вы не должны рассчитывать, что вам на шею бросится Дороти Лемур, но другие ничуть не хуже ее. Я видел многих, готовых разделить со мной время и постель, но в этот день мысли мои были заняты другим. Еще немного – и я буду владельцем кругленькой суммы в двадцать шесть грандов. Неплохая сумма. После некоторых размышлений я решил, что отвезу Веду в Майами. Мне всегда хотелось поехать в Майами и вести себя, как миллионер. Я чувствовал, что мне, при моем комплексе неполноценности, это было бы совсем неплохо. Слишком долго я был бедным, маленьким, не имеющим никакой ценности детективом. Я с пристрастием разбирал ситуацию и не находил места, где бы мог споткнуться. Бойд обязан был вернуть кинжал. Он не мог не сделать этого, если не хотел очутиться в тюрьме. Бретт отдаст мне деньги, он дал слово, а когда такие парни дают слово, они держат его. Я подумал, что в компании Веды будет совсем неплохо поваляться на золотистом песочке. У нее такая фигурка, что все сойдут с ума. Я дал себе слово, что едва только получу от Бретта деньги, немедленно поеду в бюро путешествий, куплю билеты на первый же самолет в Майами и умчусь туда на крыльях любви вместе с ее жрицей, Ведой.
