Лишний козырь в рукаве - Джеймс Хэдли Чейз

Проходя по вестибюлю отеля «Кенигсхоф» в небрежно накинутой норковой шубе, Хельга Рольф ловила на себе заинтересованные взгляды мужчин. Они с одобрением отмечали ее черный костюм, алую блузу и норковую шапочку, но простое одобрение уже не волновало ее, она нуждалась в большем. Хельга положила ключ на стойку перед портье.

– Я уезжаю завтра в шесть часов утра, – сказала она по-немецки. – Позаботьтесь, чтобы моя машина была заправлена бензином.

– Не беспокойтесь, мадам, все будет сделано. Есть еще какие-нибудь пожелания?

– Нет.

Хельга просунула руки в рукава и застегнула шубку. Подскочил мальчик-рассыльный и помог ей. Она поблагодарила его улыбкой и вышла на улицу.

Похолодало, и небо над Бонном было свинцово-серым. Редкие снежинки падали на мокрый, скользкий тротуар. Было 11.15. Хельга сегодня поздно встала. Вчера вечером, сразу после ужина, она поднялась в номер и легла в постель. А что еще делать одинокой женщине в чужом городе? Пришлось даже принять снотворное: сон для нее был лекарством от одиночества. Хельга быстро шла по улице и вскоре добралась до торгового центра. Прогуливаясь вдоль витрин, она ловила на себе завистливые взгляды женщин, относившиеся к ее норковой шубе, подарку мужа. Хельга знала, что норковая шуба не Бог весть какая редкость, но для нее она была всегда символом роскоши и элегантности. Да и на что другое, кроме подарков, годится ее старый муж?

Она задержалась перед витриной, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Сколько лет ей можно дать? Сорок? Сорок три? Она критически осмотрела свою стройную фигуру, холеное лицо с нежной кожей и синими глазами, белокурые волосы, выбивающиеся из-под шапочки. На вид ей дашь не больше тридцати, особенно сейчас, когда холодный ветер разрумянил лицо. Ее взгляд упал на высокого молодого человека, стоявшего на другой стороне улицы и наблюдавшего за ней. По его бейсбольной шапочке, черной кожаной куртке, поношенным джинсам и красной ковбойке Хельга узнала соотечественника.

Молодому человеку не было, наверное, и двадцати лет. Он жевал резинку.

Бонн кишел американцами-студентами, путешествующими по Европе автостопом, солдатами-отпускниками и, конечно, неизбежными туристами.

Хельга достаточно долго прожила в Европе, чтобы у нее выработалась неприязнь к путешествующим соотечественникам. Особенно раздражала ее жевательная резинка. Поэтому она резко повернулась и вошла в универмаг.

Купив какие-то мелочи, она бесцельно прошлась вдоль прилавков и снова вышла на улицу. Молодой американец стоял, прислонившись к фонарю, засунув руки в карманы. Хельга посмотрела на него внимательнее и вдруг почувствовала острое желание. Этот молодой человек был воплощение юности, весь его облик дышал властной мужественностью. В чертах его лица было что-то славянское: широкие скулы, большие глаза, короткий нос, но это не портило его.