Семь смертных | страница 2



- "Княжий двор", новый ресторан в парке. Оператором возьми Генчика, он в курсе.

- Генчик? - Я сжал кулаки. - Генчик идет лесом. Он у меня полтинник занял.

- И что?

- Ничего. Не отдает. На фиг Генчика.

- Не морочь мне голову.

- Я ему морду разобью. И объектив.

Шеф сощурился, вглядываясь в меня.

- А-а... Забыл. Ты ж сегодня полное Г. В четверг сходи. У тебя что в четверг? Чревоугодие? - Он вывел на дисплей эмокарты сотрудников, нашел мою. - Ага, хорошо. Вот и поешь от пуза. Княжата обещали, от щедрот.

Он все глядел и глядел на меня, словно впервые видел.

- Слушай, как тебе Валька? - вдруг спросил он. - Ну, с утра?

- Дырка с ручкой, - честно ответил я. - Гнать поганой метлой.

- Вот и я так думаю. Томная, теплая. Драть метлой. Скажи ей, пусть зайдет. Я ей кое-что продиктую.

- Глубже диктуй. С подтекстом.

- А ты не хами, не хами. Забуду, что друг детства, вставлю по самое... - Взгляд шефа лип к телу, как мокрое белье. - Короче, возьми Генчика. Возьми его за это... за самое...

Еще минута, и я дал бы ему в дыню.

- Я пошел?

- Что? Да, иди. - Туманный глаз моргнул. - Вальку позови.

По вторникам у шефа похоть. П-47%+. Плюс означал непредвиденные колебания в сторону роста.

- Толик?

- Нет, уголовка!

Тупость жены доводила до бешенства. Человек открыл дверь своим ключом, разувается в прихожей, а эта дура из комнаты интересуется: муж или нет? Ясное дело, это Чероки, наш мопс. Сам выгулялся, сам вернулся. Тапочки берет - жевать.

Идиотка!

Чероки прятался на балконе. Он, гад, хуже барометра. Чует, когда у меня гнев или алчность. Его тогда ничем не приманишь. Однажды руку прокусил, до кости. Я хотел его, падлюку, за шкирку. Он мою барсетку сгрыз.

Зато по четвергам ходит за мной хвостом. А за женой - по воскресеньям.

- Ужин есть?

- Макароны...

- Опять макароны?!

- В шкафчике. Ты свари их, Толик...

Лежит на диване, сволочь. На лбу - мокрое полотенце. Мигрень, депрессия, мировая скорбь. Л/У-54%. Если у Вальки сегодня чистая лень, то у моей - с вариациями. Лень/уныние. На днях была передача, какой-то профессор разъяснял, почему эти грехи - двойняшки. Источники цитировал, на авторитеты ссылался.

Пустозвон.

С трудом удержавшись, чтобы не рассказать жене все, что я думаю про ее невареные макароны, я пошел на кухню. Лучше так. В мае не сдержался, врезал. Назавтра стыдно было - хоть вешайся. Она на шее виснет, целует, в постель тащит. "Бьешь, значит, любишь!" Ну конечно, у нее в среду - похоть. А у меня-то - зависть. Отцеловываюсь, лишь бы отстала, а сердце колотится. Хорошо, мол, тебе, родная. Фингал под глазом - и тот в радость.