— Вынужден с вами не согласиться, — тихо и очень вежливо произнес Талызин, глянув Вике прямо в глаза. — Боюсь, вы недостаточно знаете мужчин. Вовсе не все мы, мужики, такие, и женщину, которая нравится, далеко не каждый сразу тащит трахаться, поверьте мне, Виктория Павловна.
Она отчего-то смешалась и добавила уже тоном ниже:
— А вот Сосновцев такой. Маринка ему отказала, вот он вам про нее и наплел. А мы с Евгением Борисовичем, между прочим, вовсе не думали ничего плохого про ее пьесу, наоборот! Мы собирались ставить новую.
— Но в момент ссоры Лазарева этого не знала.
— Ну, и что?
— Просто уточняю. Кстати, Лазарева не отрицает факта ссоры.
— Господи, тоже мне, событие! Преображенский со всеми ссорился. Со мной, между прочим, тоже, и по тому же поводу. Тут дело в характере.
— По тому же поводу?
Вика, не утаивая, поведала следователю о коварном замысле Евгения Борисовича вывести ее из равновесия перед премьерой. Она решила, раз подобное известно про Марину, пусть станет известно и про нее саму, так будет лучше.
— А на самом деле он нас обеих всем хвалил, — заключила она. — Это была шутка. Мы с Мариной очень удивились в воскресенье, когда все поняли.
— Покойный обладал оригинальным чувством юмора, — прокомментировал Игорь Витальевич, явно довольный. — Рад, что теперь услышал эту историю от вас лично. Значит, вы с Лазаревой обе были в схожем положении. А ведь она мне не сказала!
— Что не сказала?
— О вашем конфликте с Преображенским.
— Конечно, не сказала. Что я ей, враг, что ли, чтобы на меня наушничать! — молниеносно среагировала Вика.
Талызин махнул рукой и рассмеялся:
— Бог вам судья, Виктория Павловна. Похоже, честность вы не считаете добродетелью, хотя и обладаете этим качеством в полной мере.
«Неужто я наговорила лишнего? — испуганно подумала Вика. — А ведь старалась молчать! Запутал меня этот тип».
А тип буднично продолжил:
— Лазарева вообще сумела дать мне на редкость мало информации. Меньше, чем кто-либо другой. Складывается впечатление, что она что-то скрывает.
— Она ничего не скрывает, — возразила Виктория Павловна. — Она — моя подруга, уж я-то знаю!
— Именно поэтому я и пытаюсь вас предостеречь, — объяснил следователь. — Я вижу, вы ей полностью доверяете. Впрочем, недоверчивость вам вообще не свойственна. А Лазарева вовсе не так проста. В тихом омуте, как известно, черти водятся.
— А она то же самое сказала про вас, — изумилась Вика, впрочем, быстро усилием воли захлопнув рот, дабы не ляпнуть еще чего похлеще — например, что милиционер является для Марины одним из подозреваемых в убийстве.
