Разговор шел о внезапном вызове четырех арестантов. Зачем они им понадобились в такой час?
– Говорю вам, наверху что-то случилось, – сказал чей-то голос, обращаясь к соседям. – Разве вы не слышите, какой там шум?
– Зачем они спустили шлюпки? Я слышал, как плеснули весла!
– Не знаю, дружище. Может, хоронят кого? – предположил низенький толстяк, и эта догадка показалась ему весьма забавной.
– Может, отдал концы какой-нибудь парень в кают-компании? – подхватил другой, и все грохнули от хохота.
– Ну, такого счастья вряд ли дождешься! Пока еще погоди опускать кливер в знак траура. Нет, пожалуй, это шкипер пошел рыбачить.
– Шкипер рыбу не ловит, дурак ты. На черта ему это надо? Да еще среди ночи!
– Подходящая работенка для старика Доври, а? – сказал пятый, кивая на седого человека, вторично осужденного за похищение трупов.
– Зачем им рыба? Они ведь «ловцы душ», – вставил молодой вор, имевший в Лондоне репутацию лучшего «ворона».[5] Ведь так говорит пастор.
Он комически изобразил гнусавого методистского проповедника, чем вызвал новый взрыв смеха.
В это время к двери ощупью пробирался маленький тщедушный воришка-кокни; он столкнулся с кем-то из говоривших, и на него обрушился град пинков и ругательств.
– Простите, джентльмены, – вскричал несчастный, – мне нужен воздух, мне душно.
– Так ты уже и о душе подумываешь? Ишь ты, прыткий! – посмеялся Ворон, окрыленный успехом, вызванным его предыдущей шуткой.
– О, сэр, спину ломит!
– Вставайте! – простонал кто-то в темноте, – О, господи, мне душно! Эй, часовой!
– Воды! – крикнул маленький кокни. – Дайте хоть капельку, бога ради! В глотке пересохло, с утра не было ни капли.
– А ты уже получил свою порцию, парень, полгаллона на день, – проворчал стоявший рядом матрос.
– И впрямь, где ж твоя порция? Как-никак целых полгаллона! – издевательски спросил Ворон.
– Утащили мою воду! – простонал бедняга.
– Да он ведь ее загнал! – крикнул кто-то. – Обменял на воскресный костюм. Ну и ловкач, парень! – И сказавший это нырнул с головой под одеяло, якобы смутившись.
В это время несчастный кокни – портной по профессии – ползал под ногами у Ворона и его дружков.
– Дайте мне выйти, господа! – умолял он. – Дайте мне выйти! Ох, умираю!
– Пропустите джентльмена на палубу! – засмеялся остряк на нарах. – Неужто вы не знаете, что его там дожидается карета, он в оперу торопится!
Шум голосов усилился, и с верхних нар свесилась голова, своей формой напоминающая дыню.
– Чего вы спать не даете? – проворчал грубый голос. – Клянусь, вот встану и вытрясу из вас последние мозги!
