Когда туман забытья рассеялся, я обнаружил себя сидящим на земле в позе лотоса.
На мне не было ничего, кроме присосок с проводами разного цвета, грубо оборванными, да липких разводов вазелина.
Во всем теле я чувствовал сильный жар.
Снег вокруг меня совершенно растаял, обнажив круг склизкой черно-золотой гнили опавших листьев.
Я встал, оперевшись на растущее рядом дерево — кажется, это была береза, — и увидел, как полыхает ярким пламенем здание моей бывшей тюрьмы.
Чьи-то мягкие руки легли мне на плечи. Я обернулся.
Это была Она, моя Anima.
Слишком прекрасная, чтобы описать.
Слишком эфемерная, чтобы запомнить.
Так ускользает из памяти сон, всего мгновение назад четкий и ясный, но стремительно распадающийся под напором реальности.
Она приблизила свое лицо к моему, словно для поцелуя, и тут же исчезла, войдя в меня.
Тогда я подумал, что теперь всю жизнь вольно или невольно буду искать Ее по свету — и не найду, потому что бессмысленно искать вовне то, что находится внутри, но такова уж моя судьба.
Тем временем с неба начал падать мелкий пушистый снежок.
май 1998[1]
