На суше и на море. Выпуск 5 (1964 г.) | страница 42
Когда Мергенов очнулся, рядом, с пистолетом в руке, стоял Игорь Петрович и недоуменно смотрел на него.
– Вы что, ушиблись?
– Я… Я не могу…
– Что вы там шепчете?
Мергенов лежал, скорчившись, на боку и трудно улыбался виноватой улыбкой. Очки его свалились при падении, и на лице вместе с болью отражалась детская беспомощность близорукого человека.
– Вот Харут так Харут! - возбужденно сказал Игорь Петрович. - Пару добрых картечин в него бы всадить, а не из этой хлопушки.
– Дайте попить…
– Вставайте! - сказал Игорь Петрович и снял с пояса флягу.
Мергенов пил долго и жадно, вода громко булькала у него в горле.
– Вот… - сказал он извиняющимся тоном. - Почти всю…
– Ничего. Воды здесь в избытке. Да вы вставайте, довольно валяться!
– Не могу… Живот…
– У меня тоже живот! - рассердился Игорь Петрович. - Будет вам кукситься. Держите руку!
– Боюсь…
– А мы полегоньку.
– Больно… Ой!…
– Так… - тихо сказал Игорь Петрович и еще тише повторил: - Так… Я же вам говорил: выбросьте ее к черту…
Мергенов снизу вверх смотрел на Игоря Петровича, а тот, страдальчески морщась, смотрел на живот Мергенова, где, выступая на две ладони над рубашкой, торчал конец деревянной «рапиры».
– Плохо? - спросил Мергенов. Его глаза, просветленные болью, ярко блестели. В их мерцающей слезами глубине Игорь Петрович видел ужас конца и крик, страшный в своем неистовом безмолвии крик: «Жить!»
Он отвернулся. Еще с фронта ему были знакомы бескровные, безобидные на вид ранения в живот. Человек смеялся, шутил, грозился встать через два дня в строй, но он был уже мертв и не понимал этого…
Завтра здесь будут геологи. Но они бессильны помочь. Единственная помощь - немедленная операция, которую некому делать.
… Нарезав синих веток, Игорь Петрович устроил над Мергеновым некое подобие шалаша.
Мергенов молча наблюдал за работой, прислушиваясь к дергающей боли в животе. Все происходящее вокруг воспринималось краем сознания, но он слабо улыбнулся, когда Игорь Петрович положил последнюю ветку в свое архитектурное сооружение.
– Чатма[20]…
– Что вам? - не понял Игорь Петрович.
– Чатма… Шалаш свой так… чабаны называют.
– А-а… Вы пока лежите… Я вас кителем прикрою…
– Да мне не холодно…
– Ничего, ничего… Это не помешает… Вы полежите, a я посмотрю, может быть, на ужин что попадется.
Он взял ружье и пошел вдоль деревьев, огибая лес. Собственно, затея с ужином была явной бессмыслицей, но надо же было что-то делать.
Незаметно исчезли бодрость и энергия. Вялые мысли тыкались во все стороны, как слепые щенята. Это было обычное состояние депрессии с последующей тупой злостью, которое охватывало его и раньше, когда судьба неожиданно ставила подножку.
