Глава пятая. Мергенов
Ящерицы прыскали из-под ног во все стороны, проворные и живые, как ртуть.
Мергенов испытывал какое-то нежное, покровительственное чувство к этим шустрым жительницам пустыни. Он частенько и раньше наблюдал за поведением маленьких юрких созданий.
Вот бежит ящерка, на цыпочках, как балерина; метнулась в сторону - и неосторожная муха исчезла; взбежала на ветку кандыма и замерла, дышит часто-часто. Песок раскален, а здесь прохладней, здесь ее обдувает легким ветерком.
Любители красного словца, обычно сообщающие свои новости из вторых уст, сердили Мергенова, представляя ящериц чуть ли не мифическими саламандрами. По их словам выходило, что посади ящерицу в огонь - и там она целой останется, так она жару любит. Но Мергенов-то знал, что эти аборигены пустыни страдают от жары не меньше, чем сами рассказчики. Попробуйте привязать ящерку за нитку и подержите ее минут пять на солнце. Если вы любите животных, не проводите этого жестокого опыта, потому что ваше подопытное существо обязательно погибнет.
Ящерицы были разные и по-разному вели себя в минуту опасности. Некоторые, приподняв хвост, улепетывали во все лопатки самым примитивным образом. Другие закручивали хвост спиралью, широко раскрывали рот и шипели, наливаясь сизо-фиолетовой краской гнева; по обеим сторонам головы у них оттопыривались большие складки кожи, и маленькие забияки здорово напоминали рассерженную охотничью собаку. Если же устрашающий вид не производил впечатления на настойчивого преследователя, они вытягивались, как струна, начинали вибрировать и через две-три секунды, прямо на глазах, буквально растворялись в песке. Однажды, пытаясь задержать беглянку, Мергенов чуть не наступил на эфу и очень испугался, хотя змея вряд ли сумела бы прокусить походный сапог.
Особой симпатией Мергенова пользовались гекконы.
Эти необычно доверчивые пятнистые ящерки любят селиться в жилье человека. Как бесплотные добрые духи дома, они носятся по стенам глинобитной мазанки и бормочут деревянным язычком: «Гек-ко… гек-ко…» Так они поют свою песню весны.
Однажды Мергенов даже принес из аула маленького, не больше мизинца, геккончика. Но тому не понравилась городская квартира. Несколько дней он сидел у окна, и вертикальные зрачки его огромных, по сравнению с туловищем, глаз были неподвижны. А потом он исчез. Мергенов с пристрастием допросил кота, но кот обиженно поджал уши и ушел под кресло - он был явно ни при чем, геккончик просто сбежал.
