— Я не ты, смерти не боюсь! — вдруг осмелев, закричал Исмаил. — Ах, жаль, поверил турку, не уничтожил тебя!
— Я кому сказал, тихо! Мне не до шуток! Где Муумина? Ты знай, Хасан из Амузги дважды кинжала из ножен не вынимает! Где Муумина?..
Едва придя в сознание в доме Али-Шейха, Хасан из Амузги заговорил только об одном, о том, что надо спасать Муумину. К счастью, на подмогу к нему прибыли от комиссара верные люди. Не открывая своих чувств, Хасан из Амузги сослался на то, что, мол, с именем этой девушки связана тайна исчезнувшего корана, и люди комиссара, не задумываясь, последовали за Хасаном…
К дому Исмаила они подошли со стороны крутого песчаного косогора, откуда никто никого ждать не мог. Стоявших на посту двух турок сняли без звука: закололи кинжалами. Подставили лестницу и подобрались к окну. А все эти ходы Хасан из Амузги запомнил, еще когда его водили на позор вокруг дома, приметил он и лестницу в огороде…
Хасан торопил друзей, боялся опоздать, он-то знал, что Муумину ждет насилие. Душа у него горела от боли. «Неужели не поспею? — твердил он себе. — А еще хвалился, что спасу ее от всех бед!» Как назло, так долго молчит этот готовый лопнуть от страха каникус. Хасан притянул его к себе, встряхнул за грудки:
— Я тебя спрашиваю, где девушка?
— Она!.. Она!.. — Как он мог сказать, где она? Но сказать надо. Эти люди не отстанут… — Она у Ибрахим-бея…
— Где? — вырвался крик у Хасана из Амузги.
— В тавхане!
— Веди меня туда. Да живо! Ты, Умар из Адага, останься здесь, остальные со мной! — И, подталкивая дрожащего Исмаила, Хасан вышел на балкон. — Скорее!
Он прижал к спине Исмаила дуло не знавшего осечки нагана.
Исмаил, поначалу на миг расхрабрившийся, только теперь по-настоящему оценив свое положение, потерял дар речи от страха. Он знал, что Хасан из Амузги явится за девушкой, знал, но не предполагал, что это случится так скоро, а потому не принял мер предосторожности, и теперь вот получай… Он послушно подвел непрошеных пришельцев к тавхане. Хасан из Амузги рванул к себе дверь, но она была заперта.
— Открывай! — закричал он.
— Изнутри, наверно, заперся! — проговорил Исмаил.
— Разбуди этого негодяя и вели, чтоб открыл. Только без шума, иначе рассвета ты не увидишь…
Исмаил подошел к двери и стал стучаться, тихо звать Ибрахим-бея. Голос у Исмаила срывался. Турок слишком долго не откликался, и тогда нетерпеливо забарабанил кулаками Хасан из Амузги. Ясное дело, свершилось то, чего он больше всего боялся. «Ну, держитесь, мерзавцы! Не будет вам от меня пощады!» — подумал про себя Хасан, а сердце выстукивало: «Муумина, Муумина!»
