Жена Исмаила, которая все еще тормошила мужа с лампой в руке, вдруг прислушалась к крику пленницы, что доносился из тавханы, и голос на миг показался ей знакомым. Но она и в мыслях не могла допустить, что это может быть ее Зейнаб, что благовоспитанный турецкий офицер, который не ровня ее неотесанному мужу, способен на такое в доме хозяина. На ее месте никакой другой матери тоже не пришло бы в голову, что гость может допустить такое вероломство.
Исмаил наконец встряхнул голову, как лошадь на водопое, с трудом открыл глаза и приподнялся:
— Что такое, что случилось?
— «Что случилось», — передразнила его жена. — Тебя и пушечным выстрелом не разбудишь. И это в такое время, когда надо спать одним глазом, а другой чтоб бодрствовал. Дочь наша старшая потерялась, вот что случилось… Зейнаб не вернулась…
— И из-за этого ты меня разбудила, такой сон перебила, чтоб твой род передох! — И он уже снова хотел повернуться на другой бок, да жена ему не дала:
— Пойми ты наконец, пропала Зейнаб. Домой не вернулась, понимаешь?
— Куда она могла деться? — Тревога жены постепенно передавалась и ему.
— Жду, а ее нет.
— Куда она ушла?
— Если бы я знала!
— Может, у какой-нибудь подруги заночевала?..
— Да что ты говоришь? Какая еще подруга! Ты же знаешь, что она и за ворота не часто выходит. Да и нет у нее подруг!
— А может быть, может быть…
— Что может быть, говори же толком?
— Откуда я знаю, что может быть с твоими дочерьми, родила бы сыновей, не пришлось бы тревожиться.
— Да она же не только моя, но и твоя дочь, пойми ты!.. — Женщина заплакала, поставила лампу на каминную полочку и села на тахту.
— Может, она любовь с кем крутит? Неудивительно, парней кругом полно, а она уж в возраст вошла… — Исмаил, видно, и сам испугался своего предположения. Он вдруг схватился за голову: — Не дай бог такого позора, я ведь обещал отдать ее за Саида Хелли-Пенжи…
— Я уж ходила к нему, — сказала жена, — но его и самого нет.
— Похитил? Но зачем похищать, если я обещал отдать ему Зейнаб. Непонятно… Что-то здесь не то…
Первая от ужаса вскрикнула жена Исмаила. Небывалый страх охватил и его. Он оцепенел, не мог с места двинуться: через окно в комнату впрыгнул Хасан из Амузги с наганами в обеих руках, а за ним сын Али-Шейха Мустафа, брат комиссара Али-Баганда Муртуз-Али и Умар из Адага.
— Тихо, без шума, — приказал Хасан из Амузги, — не то продырявим вас обоих насквозь! И отправитесь вы в рай, ходить голыми и есть райские яблочки…
