— У нас важное задание!.. — попробовал удержать его Муртуз-Али. — Мы не имеем права рисковать…
— Но они же бьют горцев. А люди нам очень нужны. Да и совесть потом покоя не даст… За мной, братья, испытаем на турках острие дамасской стали!
Выхватив саблю, Хасан из Амузги понесся к хутору, друзья последовали за ним. Они подскакали со стороны, откуда турки никак не ждали удара. Всего четыре всадника, а им показалось, будто ураган налетел. Турки даже опомниться не успели… Подбодренные неизвестно откуда взявшейся подмогой, горцы мгновенно обошли турок с двух сторон, и окруженный враг сдался. Одни повалились на колени, моля во имя аллаха о пощаде, другие, побросав оружие, подняли руки, третьи, кому удалось выскользнуть из кольца, устремились в лес.
Всех обезоруженных турок согнали на майдан. Здесь уже местный знахарь возился с раной Сулеймана. Ранение оказалось легким, а с коня он слетел больше от страха. Предусмотрительным оказался бывший царский офицер, под бешметом у него была надета кольчуга. Пуля прорвала всего несколько звеньев у правого предплечья и застряла в мякоти. Лекарь с легкостью извлек ее и, приложив листья подорожника к ране, сделал перевязку. Сулейман встал, поправил бешмет, огляделся вокруг. К нему, в окружении горцев, шел Хасан из Амузги со своими друзьями…
— Это они? — спросил Сулейман у своего помощника, настороженно рассматривая непрошеных гостей.
— Да, — ответил помощник. — Исход боя решили они.
— Не они, а я решил! — сурово отрезал Сулейман и, обернувшись к Хасану из Амузги, спросил: — Чему обязан столь торжественным появлением?
— Здорово ты расправился с ними! — сказал Хасан из Амузги, понимая, что такая лесть придется ему по нраву. — Я рад приветствовать смелого человека. Если не ошибаюсь, тебя Сулейманом зовут?
— Да. Здравствуй, Хасан из Амузги.
— Кто тебя надоумил на такое?
— Ненавижу их!..
— А где же Ибрахим-бей? Неужели убит?
— Арестован он.
— А Исмаил?
— У него своя беда. Из-за этого турка дочь повесилась. Надеюсь, вы не ищете с ним встречи? А за содействие спасибо!
— Это наш долг. Думаю, и ты поступил бы точно так же… — многозначительно произнес Хасан.
— Не знаю, — буркнул с холодностью Сулейман. — Не будь такого оборота, я обязан был бы арестовать вас. Но примите мое великодушие и продолжайте свой путь.
— А может, путь-то у нас один? У всех горцев он один. Подумай, Сулейман. Ты человек отважный. Видишь, как народ наш терзают всякого рода иноземцы. Стонет под ними земля… Ты сам хорошо понимаешь, что к чему. Будь с народом, с горцами. Вот с ними…
