— Пройдем к тому лесу на склоне! — показал плетью Хасан из Амузги, и, повинуясь одному его жесту, белый скакун понесся вперед, увлекая за собой и остальных коней с их седоками.
Преодолев вброд речку, всадники стали подниматься вверх по крутому склону, сплошь поросшему невысокими кряжистыми дубками.
Вот он, Талгинский хутор, виден как на ладони. Так оно и есть: вчерашние единоверцы, разделявшие не только идеи пантюркизма, но и хлеб на подносе, сегодня столкнулись в лютой ненависти друг к другу.
Турецкие аскеры, узнав об аресте своего командира, поначалу пришли в замешательство, но, увидев, что люди Исмаила во всеоружии взбираются на коней и выстраиваются на майдане, учуяли что-то уж совсем неладное и насторожились. А когда к ним подъехал Сулейман, они потребовали от него объяснения, за что арестован их командир, турецкий офицер Ибрахим-бей.
— Он нарушил закон гостеприимства и осквернил дом нашего уважаемого Исмаила! — громко, чтобы слышали все, сказал Сулейман. — А вам, аскеры, я советую без лишнего шума сложить оружие, иначе… — и он показал на свои готовые к бою отряды, без лишних слов давая понять, что станется иначе.
Туманное объяснение причины ареста Ибрахим-бея не убедило аскеров в его виновности, а потому сложить оружие они отказались, и тогда… Тогда-то началась эта потасовка, по поводу которой позже острословы шутя говорили: били своих, чтобы чужие боялись. Не успевшие сесть на коней турки рассыпались кто куда и начали стрельбу… Одной из первых же пуль ранило Сулеймана, и он слетел с коня… Увидев, что их командир вышел из строя, Исмаиловы люди в остервенении выхватили из ножен сабли и стали налево-направо рубить фесконосцев…
Эта-то сцена и предстала со склона взорам четырех всадников.
— И эти люди собирались сегодня под одним знаменем выступить против бичераховцев!.. — с иронией заметил Хасан из Амузги.
— Кстати, это их выступление было бы нам на руку, — сказал Умар из Адага. — Бичерахов сейчас и наш враг.
— Отары сойдутся — собаки дерутся, собаки разойдутся — чабаны дерутся! — буркнул Муртуз-Али.
— Что будем делать? — словно сам себе задал вопрос Хасан из Амузги.
— Когда двое дерутся, третий среди них лишний, — проговорил Муртуз-Али. — Там нам делать нечего. Мы нужны своим живые, а не мертвые.
— А если для пользы… — Хасан не торопился с разъяснением.
— Вообще-то не мешало бы прибрать к рукам людей Исмаила. Я тебя понял, Хасан из Амузги! — сказал Мустафа.
— И правильно понял! Турки, хоть их и меньше, сдаваться, похоже, не собираются… Вон они уже даже теснят горцев. Смотрите, горцы дрогнули!.. Да их всех перебьют! Двинемся на помощь?
