— Вот-вот, — озабоченно поддакнул Осташов. — До чего ты себя довел, парень? Силенки-то расчитывать нужно…
Родион поспешно закрыл глаза, откинулся, задрал голову, стараясь мерно и неторопливо дышать.
— Все в порядке, Владик, — пробормотал он, чувствуя, что Осташов решительно настроен куда-то бежать и кого-то звать. — Видать, переработался я сегодня… Сейчас посижу немного, отвезешь меня домой, и все будет нормально…
— Надо Лешке сказать, пусть машину подгоняет… — вздохнул Осташов и вынул из нагрудного кармана маленький плоский телефон. Отогнув пластинку микрофона, Влад набрал номер, приложил телефон к уху и через секунду ругнулся. — Да что же это за жизнь пошла?!!.. Гудка нет… Батарейки сели, не иначе…
— Не шипи, — отмахнулся Родион. — Дойду я до стоянки.
— Нет уж, спасибо. Ученые мы. Я сбегаю, распоряжусь, а ты без меня лучше не дергайся… — Осташов побежал к двери.
Родион прикрыл глаза. Ему уже не было больно, жжение прошло, но жар разлился по всему телу, руки и ноги онемели, потеплели, стали невесомыми, словно после доброй дозы крепкого алкоголя… Ясное дело, всякая машина может сломаться, даже такая безупречная, как организм Родиона. Сейчас он чувствовал, что не может быстро нейтрализовать этот странный сбой. Сам сапожник оказался без сапог со своими чудесными свойствами…
Родион привык к тому, что до сих пор обнаруживал у себя новые, неожиданные, удивительные и даже весьма подозрительные способности. И он давал им волю. Еще живя дома, Родион изощрялся, как мог. Из-под носа отца и матери отскакивали и улетали прочь необходимые им предметы. Заклинивали дверные замки в квартире. Горел мусор в помойном ведре. Электросчетчик накручивал огромные суммы… Родион наслаждался, во-первых, силой произведенного впечатления и, во-вторых, своей безнаказанностью. Бессильная злоба отца, беспомощность матери, растерянность брата — все это стоило усилий.
Через некоторое время он почувствовал уверенность, что ему под силу не только справиться с непрошенным даром, но и извлечь из него в дальнейшем максимум пользы. Постепенно Родион плюнул на родителей. Точнее будет сказать, он и родители взаимно потеряли друг к другу интерес. Отцу расхотелось перевоспитывать и лечить свихнувшегося подростка, а Родион, изучив до мельчайших подробностей отцовские реакции, стал приручать остальное человечество, осваивать прочий мир, лежащий за пределами родного дома.
А уж получив законное право поступать по-своему, Родион развернулся. В последние годы он, как никогда, был уверен в своих силах. И вдруг этих сил не хватило… Они просочились наружу, словно воздух из продырявленной резиновой камеры. Но вечно рассиживаться в гримерной было ни к чему. Нужно было поскорее привести себя в порядок и убираться отсюда…
