– Ты банально завидуешь, – осознала вдруг Кара, и ее потрясла эта мысль.
– Я? – воскликнула Вера и густо покраснела. – Я завидую? Да пошла ты…
Она, как ошпаренная, выскочила из номера. На другом конце коридора громко хлопнула дверь. Кара вздрогнула.
Обхватила голову руками и до боли стиснула, чтобы хоть немного унять барабанную дробь в висках. Потом поднялась, распахнула окно. В комнату ворвался прохладный влажный воздух – на улице начался сильный дождь.
Кара медленно разделась. Сняла юбку, расстегнула пуговицы на блузке. Аккуратно повесила юбку на спинку стула, сверху – блузку. Машинально расправила воротничок.
Надела заштопанную байковую пижаму. Кара была равнодушна к вещам, балет научил ее довольствоваться малым.
Она легла в кровать и свернулась калачиком.
Два часа назад на концерте все было совсем по-другому. Приняв решение остаться в Италии, она успокоилась. На душе стало легко и радостно. Ее больше не раздражал Стертый, маячивший в кулисах во время ее номера.
А танцевала она так, как никогда прежде не танцевала. Кара постаралась вложить в «Умирающего лебедя» все переполнявшие ее эмоции. Ей казалось, что даже музыка Сен-Санса звучала совершенно по-новому.
Когда смолкли последние аккорды, в зале повисла тревожная тишина.
Кара вдруг испугалась. Она замерла в финальной позе композиции на бесконечные несколько минут.
Но тут кто-то из зрителей истерически выкрикнул:
– Bravissimа!
И зал взорвался аплодисментами.
Кара привыкла к успеху. Ее танец всегда встречали с благодарностью, но на сей раз было что-то особенное.
Зал буйствовал и бесновался. Почтенная римская публика, сметая на своем пути работников театра, рвалась на сцену.
Кара, утопая в цветах, смеялась и плакала одновременно. Красный как рак Стертый из-за кулис делал ей страшные глаза и махал руками, рядом с ним прыгала и хлопала в ладоши Вера.
По пути в гримерную Кару поздравляли коллеги, в спину несся приглушенный шепот.
– У нее замечательный «арабеск», ты не находишь?
У гримерной Кару ждал Дюк. Он был страшно бледен, лишь черные угли глаз полыхали на лице.
– Божественная! – выдохнул он и упал на колени.
– Ну, зачем вы? – смутилась Кара. – Перестаньте. Поднимитесь.
– Да уж, – усмехнулся Стертый, намертво вцепившийся в Карин локоть. Он якобы помогал ей нести цветы. – Ни к чему это, уважаемый, берегите себя.
Он втолкнул Кару в гримерную и закрыл дверь перед носом у Дюка.
