– Ну… – наконец смог что-то вымолвить П.П. – А ты-то?.. Как?
– Это длинный разговор. Не сейчас… А уж Антон!.. – Она даже задохнулась. – Не реви, Павлушка! Антон – это Антон!
– Похож?
– Дело не в том, похож или не похож… – Она вдруг всхлипнула. – Мы об этом в другой раз поговорим!
– Может… не надо? – попросил Павел Павлович.
– Может, и действительно не стоит, – согласилась мать.
– Он на тебя похож! – выкрикнул П.П. – Не на меня! На тебя! Ты заметила?
Мать рассмеялась таким знакомым воркующим, стеснительным смехом.
– А мне почудилось, что я это выдумала! Конечно! Глаза! И овал лица… И улыбка!
– Откуда ты знаешь, какая у тебя улыбка? – вдруг обрушился на нее П.П.
– Была! – вздохнула мать. – Все было… Да где все это?
– Да здесь же! Рядом с тобой! И в моем парне! И в его семье… Во мне, наконец!
– Кузен… – усмехнулась мать.
И они оба, как заговорщики, тихо рассмеялись. Дело было в том, что Павел Илларионович и отец Анны Георгиевны, хотя никогда и не видели друг друга, но по всем старинным метрикам были троюродными братьями. И когда Павел стал почти взрослым, но все еще подвергался материнским педагогическим атакам, он в полушутку в полусерьез иногда говорил ей: «Мадам! С одной стороны, вы мне, конечно, родная мать… И наша сторона не отрицает этого прискорбного для нас факта!.. Но с другой – неопровержимые документы доказывают, что вы мне не столько мать – сколько кузина. И наша сторона, исходя из этого исторического и юридического казуса, готова скорее рассматривать вас, так сказать, во второй ипостаси! Что дает нам полную свободу от ваших нравоучений! А уж тем более – от рукоприкладства!»
Мать, смеясь, обнимала, целовала Павлика… И, почти обижаясь, оправдывалась: «Когда это я тебя била? Я лично не помню…»
«А у нас все записано. Вот май тридцать девятого года. Избиение младенца возраста одного месяца. Что не мог заткнуться всю ночь!.. Вот школьные годы… Вот студенческие… Правда, другим способом субъекта нельзя было привести в чувство… Нет, у нас все записано! И главное! Уже дрожите? Этот протокол будет учтен при оплате алиментов!»
«Вот такая была счастливая кузина, – подумал П.П. – Даже сейчас ей это помогло!»
– Ну а ко мне-то… когда? – решительно, но тихо спросил П.П.
На том конце трубки было слышно неровное дыхание.
– Поживи пока… еще немного… без меня. – Голос Анны Георгиевны приобрел какие-то незнакомые ему, глуховатые тона. – Ты ведь, Павлик, уже привык жить без меня. Ведь так?
