– Тогда мне одной придется. Жрать хочу, как сто китайцев.
Она принялась уплетать шаурму, запивая соком.
– Ты, Рина, меня послушай, – говорила Оленька, набив едой рот. – Конечно, жуть, что с тобой случилось… Но ты постарайся обо всем этом говне не думать. Просто отвлекись на что-нибудь другое. Что-нибудь хорошее… Вкусно, бля… Поешь, а?
Оленька облизала пальцы, добралась до жареной курицы. Она молотила челюстями, как машина, не переставая при этом рассуждать:
– Когда мне бывает совсем хуево, я заставляю себя придумывать разные красивые истории. Будто меня снял клевый пацан и повез отдыхать на море… Куда-нибудь в Турцию… Или в эту… Как ее? В Анталию… Только я не могу представить себе, как там, в этой Турции… или в Анталии… Ну, все равно приятно, блин, помечтать. Ты, Рина, мечтай… Ух, натрескалась! До отвала…
Оленька водичкой зашлифовала куру, привалилась спиной к стене и продолжала болтать, больше сама с собой, хотя и обращалась к Рине.
– Я тебе скажу… Ты лежишь и думаешь, какая ты несчастная… А думаешь, одна ты такая? Полно таких, как мы с тобой. Меня, Ринка, отчим изнасиловал, змеиное отродье. Думала – повешусь… А вот пережила ведь… Не повесилась… И правильно сделала. Все нормально будет, Рина. Все нормально… – Оленька сладко потянулась. – Эх, ширнулась бы я сейчас…
Рина резко обернулась, спросила не своим голосом:
– А у тебя есть?
– В том-то и дело, что нету. А что?
– Я хочу…
Оленька обрадовалась, что Рина заговорила, так и подскочила:
– Я моментом достану… Ты подожди… Я быстро…
Она скатилась вниз по лестнице, мысль четко работала, если застанет дома Тимоху-тридцать рублей, может, далеко бежать не придется. Тимоха был дома. У него как раз было то, что нужно. Но он, жлобина, цену свою заломил, запредельную. Однако ничего не поделаешь…
– В долг, – потребовала Оленька.
Тимоха нехотя согласился.
Запыхавшаяся Оленька вернулась на шестнадцатый этаж. Баян у нее был припасен.
– Давай руку, Рина, – сказала Оленька.
Рина вытянула руку. Оленька ввела дозу.
– Сейчас улетишь… Сейчас мы с тобой Турцию увидим… И эту гребанную Анталию… Хочешь я тебе с димедролом разбодяжу?
Рина сказала:
– Давай…
Афганцы обычно долго не стояли. Они отыграли два часа, сняли бабки и ушли, угостив на прощание пивом Кабана и Медведя.
Парни снова заняли свое место.
– Долго работать не будем, – сказал Медведь.
– Ладно. Песен пять-шесть споем. И шабаш…
Они только вторую песню закончили, как мобила Кабана сделал вызов. На экране высветился знакомый номер.
