Девица зевнула, рискуя вывихнуть челюсть. Хин вышел в коридор, не прощаясь. Длинная цепочка людей — сплошь весенов — уже протянулась к выходу. Эрлих и Чанакья, в обнимку со скудными пожитками, встали позади. Хин оглянулся и тотчас забыл про них. Понять, что болтают вокруг, оказалось куда труднее, чем слова Лие в своё время. Для мага униле был чужим, он говорил на нём осторожно, правильно. Пассажиры же знали язык с детства, судя по множеству диалектов. «Не очень-то хорошо», — рассеянно подумал Хин. Похоже было, что общий у весенов не в чести.
— Куда дальше? — спросил он Эрлиха, когда все трое оказались на перроне среди бурлящей человеческой реки.
Играла музыка, прорываясь через шум разговоров, стук каблуков, шорох одеяний и поклажи. Кто-то пискнул под ногами. Хин посмотрел вниз: взъерошенный кучерявый клубок, размером с кулак, метался по плиткам пола, лавируя между людьми, а порою проскакивая под полами их халатов. Одно из местных одеяний — тёмно-фиолетовое, вышитое серебром и нитями мельчайших бриллиантов, из-под которого в строгом порядке выглядывали края ещё четырёх роскошных халатов, — животное облюбовало и успокоилось.
— Господа Эрьлихь и Одезьри, — без вопросительной интонации уточнил певучий и медлительный женский голос.
Хин поднял голову. Хозяйкой клубка оказалась элегантная дама с красивым, даже несмотря на белила, строгим лицом и длинной высокой шеей, слишком тонкой для трёхэтажной причёски, украшенной гребнем и шпилькой. Русые волосы сильно блестели, и зачёсаны были гладко, как неживые.
Одезри секунду колебался, выбирая меж моритом и общим. В конце концов, ответил на первом, стараясь подражать выговору Лие. Дама чуть заметно улыбнулась — через силу растянула уголки пухлых красных губ:
— Чудесно. Я — госпожа Мегордэ Нэбели.
Круглую залу заседаний совета Гильдии украшали семнадцать гербов, шесть из них — с женскими профилями, три — на четверть больше остальных. Присмотревшись, Хин обнаружил, что и женщин было три. Первая легкомысленно улыбалась, с прядью её волос, выбившейся из высокой причёски, играл ветерок. Она встречалась только на одном гербе, зато крупном. На другом, таких же размеров, властно хмурилась её сестра, крепко сжав губы и надменно вздёрнув подбородок. Третья дева изображалась четырежды: на трёх обычных и одном большом гербе. Обделённая как красотой, так и спокойствием, необычайно живая, она нетерпеливо вглядывалась в даль за стенами.
Гильдийцы вошли в залу торжественной ровной цепочкой, выстроились полукругом, каждый — под своим гербом: семь человек — в халатах, шесть — в нарядах, как у Ичи-Ду, из них две женщины. А под изображениями третьей девы и вовсе двое в мантиях магов, вульгарная старуха в жреческом одеянии и, наконец, темноволосая, непохожая на весенов, дама в чёрном платье Сил'ан — под большим гербом. Хин понемногу сообразил, что к чему: странная четвёрка — ментальщики, «халаты» — из зоны Маро, остальные шестеро — Гаэл.
