— Как я написал тебе в телеграмме из Женевы — не в той, что была en clair,[184] — лорд Гален несколько просчитался с Германией, но я съездил туда не напрасно. От очень-очень крупного чиновника я узнал, что еще какое-то время война не начнется. Пока они играют в мирные переговоры и пытаются в последнюю минуту найти решение своих проблем. А потом… — Он разрубил воздух ладонью. — Итальянцы? Они получили приказ ничего не предпринимать, чтобы не вызвать гнев арабов. Все это их наращивание сил — защитная реакция, британцы, и те не очень-то напуганы. Им известно, что итальянцы любят печь пироги из песка, — понарошку.
Так они беседовали, и Селим, не сводивший глаз с принца Хассада, в который раз восхищался его ясным четким мышлением. Еще сегодня нужно отправить как минимум две большие телеграммы, напомнил он хозяину.
Кстати, Абдель Сами-паша, давно отошедший от дел, пригласил его на ланч в свой клуб, а еще нужно попросить официальное разрешение на отправку личной телеграммы en clair госпоже. Об этом тоже не стоило беспокоиться, несмотря на большую загруженность линии в преддверии войны.
— Вот чего я не сделал, — сказал Селим, — так это не позвонил служителю из Святой Марии — похоже, день сегодня дождливый.
Принц ответил, что позвонит сам после ланча с Сами. Селим кивнул и, сверившись со своими записями, доложил, что больше у него нет никаких сообщений.
— Долго вы тут пробудете? — спросил он.
— Всего пару закатов! Потом вернусь в Прованс и попрошу «П. и О.» перевести все мои дела в Египет. Все уже организовано. Фарук пошлет королевскую яхту в Марсель. Как видишь, мой дорогой Селим, никаких проблем.
Они тепло обнялись, по-настоящему тепло — разве они не братья по оружию «в дипломатии»?
Наскоро обосновавшись в номере, Хассад взял такси и отправился на Берлингтон-стрит, где в мрачных апартаментах своего клуба его поджидал Сами. Принц и Абдель Сами Паша не встречались довольно долго. Сами стал совсем седым и дряхлым. Принц ласково поздоровался:
— Ваше превосходительство, вы все почтенничаете, и я тоже. — В арабском есть такая формула вежливости. Поговорили немного о дипломатии, поспорили о европейских новостях. Старик объявил, что англичане собираются купить весь нынешний урожай хлопка, одной проблемой меньше.
— Однако, — печально продолжал он, — несчастный Египет, сплошные раздоры! Никакого единения. Каждый действует, как ему заблагорассудится. Англичан не любят все, это ясно, но кто же, кроме Махира,
