– Костя?! – она отпрянула в сторону. – Прошу, не надо!
Он криво ухмылялся.
– Не так просишь!
– Пожалуйста, не надо. Прости меня. Я во всем виновата. Я!
Она упала на колени. Шпильки выпали, рассыпая черные как смоль волосы по плечам. Губы застыли, как кровавая буква «о».
Он был доволен. Выставив вперед носок лакированного ботинка, он тихо и четко произнес:
– А теперь ползи…
…Павел Грек безостановочно щелкал телевизионным пультом. По правде говоря, передачи его волновали мало, но это немудреное занятие помогало хотя бы немного отвлечься. Его невидящий взор был обращен на экран, но картинки, сменяя одна другую, не цеплялись даже за краешек его сознания. Его мысли были заняты другим.
Старушка Эмма выкинула сегодня странный фортель: бросила ему в лицо обвинение, правда, не в прямой, а в завуалированной форме. И вот теперь он пытался понять, насколько серьезна ситуация. То ли эта неуравновешенная особа выбалтывала все, что бог на душу положит; то ли она в самом деле разнюхала кое-какие факты.
В пользу первой версии свидетельствовали ее высказывания, касающиеся иных участников вечеринки. Подобного бреда ранее ему не приходилось слышать, и теперь Грек жалел лишь об одном: что он по специальности является хирургом, а не психиатром. Тогда бы он с точностью определил диагноз пациентке и предписал бы оградить ее от общества нормальных людей. Что стоят ее слова о кровавых реках и плачущих детях! Да и публику на скамью подсудимых она выбрала неудачно: известный чиновник из аппарата мэра, телевизионный магнат, местный король фармацевтики и он – успешный пластический хирург, чье имя у всех на устах. Ну, о себе он промолчит, но за других готов ручаться. Если у них есть грехи (а грехи есть у всех), то они не настолько масштабны, чтобы о них было страшно говорить вслух.
Второй вариант, менее оптимистический, но все же возможный, существует: каким-то образом эта чудаковатая Эмма получила компрометирующие сведения на всех участников вечеринки, а теперь пытается их использовать довольно странным образом. Чего она добивается? На шантаж это мало похоже. Во всяком случае, он никогда не встречался со случаями массового шантажа.
А может, в ней заговорило болезненное стремление к справедливости? Есть такие поборники нравственной чистоты и законности. На их роль обычно подходят свихнувшиеся от маразма старики (преимущественно бывшие судьи и прокуроры), а также старые девы. Стоп! Эмма очень даже подходит под вторую категорию. Мужа у нее нет, и друга, насколько ему известно, тоже. Нереализованная сексуальная энергия у нее находит выход на ниве служения обществу, интересы которого она толкует превратно. Да еще ее подруга, Стефания Кольцова…
