– Пришлось вашему старому попику расстаться с награбленным добром, дорогая, – презрительно передернула она оголенными плечами. – Париж и вся Франция столько лет голодали! Наше же по-отечески заботливое правительство наложило арест на все предметы роскоши, чтобы иметь возможность вознаграждать тех, кто верой и правдой служит ему! Ведь все то, на что можно покупать мясо и хлеб, было бесстыдно попрятано жадными предателями!
Джульетта сжалась от нового оскорбления.
– О-о-о, – простонала она, закрыв ладонями пылающее лицо. Слишком поздно ей стало ясно, как неосторожно она поступила, всколыхнув эту грязную лужу, и вот теперь отвратительные насекомые жужжали вокруг нее.
– Мадемуазель, – властно остановила актрису Маргарита, – я вынуждена напомнить вам о том, что мадемуазель де Марни мой друг, а вы – гость в моем доме.
– О, я постараюсь не забывать этого, – колко отозвалась Кондей. – Однако, по правде говоря, вы гражданка, должны согласиться, что ради всех святых давно пора бы уже пресечь безнаказанную наглость этой потаскухи, которой рано или поздно придется предстать перед судом ее собственной страны за развратное поведение!
Наступило короткое затишье, и Маргарита отчетливо услышала вздох удовлетворения, вырвавшийся у Шовелена. После чего до ушей всех четырех актеров, участвующих в драматической сцене, донесся смех, и, в своем ангельски-белом атласном костюме с перепончатым кружевным жабо, в будуар вошел сэр Перси. Легко склонив свое большое тело и пленительно-грациозно изогнув послушную гибкую руку, он обратился к мадемуазель Дезире Кондей:
– Могу ли я иметь честь, – предложил он с отточенной утонченностью придворного, – проводить мадемуазель до коляски?
Прямо за ним в дверном проеме стояли его королевское высочество принц Уэльский, сэр Эндрью Фоулкс и лорд Энтони Дьюхерст, беспечно о чем-то болтая. Слегка отодвинутая портьера приоткрывала роскошно одетые группы, бесцельно прохаживающиеся по другим комнатам.
А четыре персоны в маленьком будуаре были настолько поглощены своими странными эмоциями и грандиозностью конфликта, что даже не заметили появления сэра Перси и его друзей. Джульетта и Маргарита несколько растерялись, а Кондей была просто обескуражена. Один Шовелен казался вполне равнодушным и стоял отстранившись, в любой момент готовый последовать за сэром Перси. Однако Кондей достаточно быстро пришла в себя. Не обращая внимания на протянутую Блейкни руку, она повернулась к Маргарите с видом оскорбленной королевы из какой-нибудь трагедии.
