— Сами видели.
— Махнули рукой — и человек с копыт?
— Я у него ауру погасила. Не рассчитала.
— Опасный вы человек, оказывается. — Андрею подумалось, что самое время свести разговор к шутке, иначе придется расспрашивать про эту ауру, и Гиданна будет молоть мистическую чепуху. А ему совсем не хотелось видеть в ней одну из тех дур, каких в последнее время немало развелось вокруг всяких там гуру, проповедников оккультного бреда.
— Не надо верить всему, — сказала Гиданна. — Но нельзя и впадать в неверие.
— В таком случае, — ему все хотелось отшутиться, — у вас следует взять подписку о неприменении вашего «оружия» в недобрых целях.
— А я не могу в недобрых.
— Не можете, а вон как…
— Это случайно. А если делать в недобрых, то способность воздействия на людей ослабевает и может совсем пропасть. Они все стояли на пустой платформе, и Андрей все растерянно оглядывался, гадая, куда пойдет Гиданна.
— Вам куда? — спросил наконец и напрягся весь, готовясь заявить, что и ему туда же.
— В Епифаново, — вроде даже с удивлением ответила она.
— И мне в Епифаново…
— Я знаю. Пойдемте.
Ну конечно, и не такое она угадывала, убедился…
— Все-то вы знаете!
— Мне баба Таня о вас рассказывала.
— Татьяна Егоровна?!
Гиданна засмеялась.
— Кто вам сказал, что она Егоровна?
— Как кто? Наверное, она сама.
— Она не говорила. И никто не говорил. В деревне по отчеству не принято.
— Где-нибудь слышал.
— Не-ет. — Гиданна снова засмеялась, повернулась к нему, и он увидел совсем близко ее большие глаза, в бездонной глубине которых часто вспыхивали золотые искорки. — Просто вы угадали.
Они шли рядом по узкой тропе, то и дело касаясь друг друга руками. Касания эти были приятны Андрею, а вот взгляд, близкий, пронизывающий, пугал. Пожалуй, даже не пугал, а как бы опустошал. Было отчего-то беспокойно. В точности как на службе, когда версия, которую разрабатывал, ведя очередное дело, внезапно рушилась, и он чувствовал себя совершенно беспомощным.
— Вы все спрашиваете, откуда я знаю…
— Я не спрашиваю…
— Ну, хотите спросить. А теперь вот сами поняли, откуда приходит знание.
— Ничего я не лонял.
— Поняли. Или скоро поймете. Все вы разучились видеть жизнь, факты, явления в их движении. Вы, как охотники, признаете сущим лишь того зайца, которого подстрелили, то есть мертвого. Вы не верите живым, меняющимся ощущениям, предчувствиям…
— Кто это-"вы"?
— Да все, люди.
Словно тень набежала, и стало вдруг зябковато. Она что, не человек?
— Этому можно научиться, — сказала Гиданна. — Надо только верить себе, не давать волю скепсису. Она вдруг резко остановилась, напряглась вся. — Слышите?!
