– Нола, – услышала Корделия собственный голос. – У Маргарет есть дочь по имени Нола. Но я не знаю, присутствовала ли она там и видела ли она… что-нибудь. Джин, должно быть, что-то говорил об этом, но я просто не помню. – Она вздохнула. – Это произошло так давно.
Имеет ли дочь Маргарет к этому событию какое-нибудь отношение? Если она подтвердит заявление Грейс, вот тогда действительно все станут это обсуждать и высказывать Бог знает какие страшные предположения. Не останется никаких шансов получить деньги у Дэна Киллиана или от каких-либо фондов, и создание библиотеки останется лишь пустой мечтой.
Она должна бороться, даже если это будет стоить ей того, чем она больше всего дорожит, – собственной честности. Не нужно лгать, говорила она себе, я буду только защищать то, что нуждается в защите. Джин не совершил ничего предосудительного. И это правда – единственная правда, которую она должна позволить себе.
– Я мог бы поговорить с Нолой, если вы не возражаете, – начал было Уин, но Корделия прервала его.
– Делайте все, что сочтете нужным, Уин. – Она еще крепче прижала трубку к уху. Запах срезанного лука-резанца от ее пальцев наполнил глаза слезами, и в носу защипало. – Все, что может предотвратить дальнейшее развитие событий.
Нола разглядывала лист кальки, приколотый к чертежной доске. Вот уже много недель подряд она корпела над этим фасадом, а он по-прежнему не получался так, как следовало бы. Колонны кажутся слишком тонкими и слишком маленькими по сравнению с массивным фронтоном над ними, окно кажется непропорциональным, навес над мансардным окном мешает взгляду свободно скользить по мягким линиям крыши…
Она потерла виски костяшками пальцев. Уже поздно, все сотрудники давным-давно разошлись. Она устала, смертельно устала.
Ее мысли вернулись к телефонному разговору вчера вечером, когда позвонил какой-то адвокат, – наверняка из американской аристократии, судя по тому, что его зовут как-то вроде Уинстон Бишоп, очевидно, с римской цифрой, Уинстон Бишоп-II или «младший». Милый и дружелюбный, ничего общего с этим судейским дерьмом, он пригласил ее на ленч или, если она не располагает достаточным временем, предложил просто зайти на рюмочку в кафе "Юнион Сквер", которое, как ему известно, находится рядом с ее офисом. (Откуда, черт возьми, он узнал, где я работаю?) При этом он сказал, что хочет задать ей несколько вопросов, касающихся обстоятельств смерти ее отца.
Черт бы побрал и тебя, и Тома, и Дика, и Гарри, – любого из тех, кто читает газеты! – едва не вырвалось у нее. Он сказал ей, что его клиент – миссис Корделия Траскотт. О, Господи, мало ей бесконечных звонков от Грейс Траскотт, а теперь еще эта вдова будет тащить ее на свою сторону и при этом умолять держать язык за зубами!
