— За это не волнуйся. Паспорта и документы у них в полном порядке. Они представители нашего совместного предприятия и едут вместе с тобой в Финляндию в командировку. Ты меня понял? Твое дело маленькое — привез, сдал. Будут спрашивать на границе, ты ничего не знаешь.
— Если про иностранцев спросят?
— Они не иностранцы, — зло ответил Сириец. — Я же тебе объяснил, что они представители нашего совместного предприятия. Один из них россиянин, а другой… в общем, он наш представитель, и все.
— А наш лес как же? — Это была уловка вора, он хотел проверить, насколько важен груз для Сирийца. Тот, видимо, думал о чем-то своем, если так легко попался на крючок.
— Брось, — сказал он, махнув рукой, — брось его к чертовой матери. — Самое главное — эти два ящика. А все остальные вагоны никуда не пропадут. Кому они нужны в Финляндии? Приедешь из порта и все оформишь. Ты меня понял?
— Не беспокойся, все сделаю.
— Сумеешь сделать так, чтобы быстро вынуть из вагона эти ящики?
— За одну минуту достанем, — усмехнулся Сухарев, — откроем задвижки, первая партия леса упадет, и тогда можно будет доставать ящики. Мы уже так делали. А лес мы потом соберем. Заплатим триста марок, и любая машина-погрузчик нам его за один день соберет. Правда, финны иногда придираются, просят еще и штраф заплатить.
— С этим проблем нет.
Сириец достал из кармана пачку долларов, протянул Сухареву.
— Здесь пять тысяч, — сказал он. — Перевезешь нормально груз — получишь столько же. Заплати любой штраф, но, когда Федор подъедет к тебе с машиной, чтобы ты весь лес забыл к чертовой матери и сам лично проследил за ящиками. Ты меня понял?
— Конечно, понял. А лес мы соберем, не беспокойся. Даже если штраф заплатим, соберем.
— Это правильно, — кивнул Сириец, потом вдруг спросил: — Ты опять пил?
— Да нет, немного коньяку выпил. Как обычно, на дорожку. Вот ребятам везу, для Феди и для остальных.
— Ты за старое не принимайся, — строго посоветовал Сириец, — а то знаю я тебя, запой начнется, так тебя потом и не остановишь.
— Не волнуйся, — улыбнулся Сухарев, — все будет чин чинарем.
— И без глупостей. Сухой, — сказал напоследок Сириец, очевидно, все-таки понявший, почему Сухарев спрашивал об основном грузе. — Ты смотри, — погрозил он, — со мной свои воровские штучки бросай. Я на Колыме вкалывал, когда ты еще сопли утирал. Молод еще меня накалывать. С твоими вагонами ничего не произойдет. Плюнь на них, — снова жестоко повторил Сириец, — ты теперь должен помнить только о ящиках. — И вдруг крепко схватил Сухарева за ворот пиджака, притягивая его к себе. — Не дури только, — сказал он, почти касаясь губами уха Сухарева. — Если вдруг ящики не дойдут до Хельсинки, тебя будут искать по всему миру. Вся братва искать будет. Сам понимаешь — шансов у тебя никаких.
