Что стоят все наши думы и мечтания, — вздыхала Моргиан, — если из-за них мы, порою не замечая того, втаптываем в навоз изумительнейший алмаз? Возможно, не каждый ювелир возьмется, и еще более редкий мастер сможет огранить его так, что бы драгоценность засияла во всем своем дивном блеске, — но разве это умаляет достоинство камня, а не тех неумелых рук, что его держат?
Ей было о чем судить, ведь одними из этих рук — были ее собственные…
Она гладила ровные четкие строки, представляя, что касается начертавших их пальцев:
«Ты наверняка уже знаешь о гибели Моргиас. И вполне возможно, что подробности ее смерти уже гуляют по стране, не смотря на все старания. Эти слухи действительно правдивы. Они застали ее с Ламораком, что в прочем, ни для кого секретом не было. Дикая реакция на очевидное потрясла всех нормальных людей. Однако, Артур растроган сыновним нетерпением к грехам матери и осквернению обители прелюбодеянием, — как будто они не осквернили ее убийством! — и убийцы понесли минимальное наказание.
Мама! Не верь слухам! Я пытался, но ничего не смог — это словно помешательство какое-то, которое то и дело накатывает на какого-нибудь из рыцарей Артура! Все, что я мог сделать, так это проследить, что бы Ламорак и Гавейн сразились в честном бою».
Смерть сестры не тронула ее, но ранила мысль, что он опять может подозревать ее в предвзятости и предубеждении…
«Артур так и не простил мне пущенного Гвенхивар слуха, и подозревает в том, что я испытываю к ней какое-то влечение. Гвенхивар, конечно, красива, на сколько может быть красива женщина в ее годы (прости, мама, к тебе это не относится!), но… я даже не знаю, что на это сказать! Мне довольно трудно представить себя с ней в одной постели, даже если между нами будет обнаженный меч».
Мой мальчик, — умоляла Моргиан, каждой ответной строчкой, — будь осторожен: тебе не простят ни малейшей ошибки!
«…Тебе за меня беспокоиться не стоит. Мне кажется, король избавился бы от меня если бы мог, но я его сын, и эту тяжкую обязанность препоручить больше некому, да и неприлично как-то! Артур сильно сдал за последнее время после этой истории с „чтением письма“ в спальне. Он мечется от одного к другому, приближая к себе то Ланселота, то Гавейна, то Гвенхивар. Сейчас, кажется, пришла моя очередь, но я не питаю иллюзий по этому поводу. Его расположение быстротечнее самого времени и слишком легко утрачивается! Достаточно одной неудачной фразы. Похоже, ему слишком трудно смириться с тем, что его идеальный мир вовсе не так идеален.
