Алахак был неукротим. «Гимния», казалось, брала все препятствия одним махом. Она шла чуть медленнее, чем накануне, редко достигая пяти тысяч СЛ (световых лет). Далеко впереди лежало все, что необходимо было тщательно сделать в Течении Алькионы. Но перипетии вчерашнего дня принесли мне опыт, если не мудрость.
Прошло тридцать семь часов, прежде чем я решил выйти из контакта с «Гимнией», начав приготовления к последнему прыжку перед посадкой. Когда я начал опускаться, пришел их сигнал. Я прослушал послание на магнитофоне, уменьшив его скорость. Оно гласило:
"Не теряй времени. Все в порядке. Вероятно, смогу завтра увидеть тебя."
Я уменьшил скорость, чтобы отчетливо слышать слова. Но это был голос не Алахака. Он звучал торопливо и высоко. В нем были истерические нотки, которые совсем не походили на спокойный глубокий тон Алахака. Я знал, что ключевое слово было «вероятно». Оно давало уверенность, что у Алахака ничего не получилось. Он знал, что «Гимния» не сможет сделать необходимое, но был слишком вежлив, чтобы произнести это вслух.
— Ладно, — сказал я, — пока не говори «прощай».
Я опустился на ночной стороне планеты одного из солнц согласно координатам, которые прошлой ночью послал Алахак. Она была такой же заброшенной, как и предыдущая, но это мне понравилось. Мир, который начисто лишен чего бы то ни было, — это мир, которому больше всего можно доверять. А когда до ядра Течения Алькионы всего лишь час полета, нужно чему-то доверять, насколько это возможно.
Я осмотрел небо из корабля. Ядро извивалось по всему небосводу, наполненному светом и потрясенному бурями.
Вон там, думал я, тридцать рэмродов «Карадок» и "Потерянная Звезда", и Алахак, и остовы шести-восьми кораблей, которые пытались совершить то, что мы пытаемся сделать сейчас.
— Завтра войдем, — внес свое замечание ветер, и у него было больше энтузиазма, чем у меня. — Мы почти на месте.
Ты не можешь вернуться в свою оболочку, — напомнил я ему. Судьба корабля зависит исключительно от спокойствия моего ума.
— Как пожелаешь, — ответил шепот. — Но я буду здесь. Не забывай обо мне.
Как же я смогу это сделать?
Я отстегнулся. Ив приготовила тонизатор. Он был острым на вкус, но поглотил и боль, и напряжение уже через несколько минут. Когда я обернулся, дель Арко занимался монитором.
— Приличная коллекция, — прокомментировал я. — Смотрите, чтобы ребята дома ничего не пропустили.
Он взглянул на меня, но ничего не ответил. Поскольку Ротгара не было, я вызвал его, чтобы убедиться, что все в порядке. Ему было не очень хорошо, но он подтвердил, что полет идет совершенно нормально.
