Показав второму какой-то сложный «квадрат», он передавал инструмент напарнику, и тот пытался повторить.
— Да не так же! — говорил первый, добавив кое-что непечатное.
Динамики разносили его голос далеко по округе. — Вот смотри!
И снова воспроизводил этот чертов «квадрат».
Метрах в двадцати от эстрады стояла скамья. Каменно прижавшись друг к другу, на ней сидели две девушки. Их отчаянный вид показывал, что скамью они считают своим последним убежищем и никому не удастся оторвать их от нее даже подъемным краном.
Пространство так называемой площадки плавно перетекало в парк. Парк рассекали три рукава большого ручья. Через каждый из них был перекинут легкий металлический мостик с кружевными проволочно-арматурными перильцами.
По аллеям между водными артериями прохаживались какие-то тени.
— Вот козел! — говорил человек, показывавший «квадрат». — Дай сюда!
Мы встали на одном из мостиков и оперлись спинами о перила.
— Похоже, танцев не будет, — вяло сказал я. — Десятый час.
— Да-а-а, — отозвался Слава, разглядывая эстраду. — Не близка им Терпсихора.
Умничал он совершенно напрасно. Лучше бы посмотрел в другую сторону, чтобы, как и я, увидеть группу из пяти человек, неспешно всходившую на наш мостик.
Железо ахнуло под ногами, и Слава повернул голову.
— Ну что? — заинтересованно спросил первый. — Наших девок пришли кадрить?
Они уже обступили нас, исключив всякую возможность преждевременного, на их взгляд, расставания. За спиной шумела вода.
— Где ты тут девок-то видишь? — равнодушно спросил я.
Должно быть, я и в самом деле сильно обгорел. Немного лихорадило.
Происходящее меня интересовало, но особой его остроты я не чувствовал.
— Вы откуда? — спросил самый старший — лет тридцати. Здоровущий такой крестьянин с бычьей шеей и мощными руками. И похоже, самый разумный. Лидер.
— Да что там разбираться, — бурчал между тем еще один, длинный. — Мочить давай.
По тому, как вибрировали под моей спиной перильца, я понял, что
Славу колотит крупной дрожью. И подумал, что на его месте я бы снял очки.
— Из «Кодори», — беззаботно сказал я.
— Я же говорю: надо мочить, — снова буркнул длинный.
— А! Менты, значит, — зловеще уточнил первый.
— Мы-то? — рассеянно переспросил я. — Да как сказать… Ну, в каком-то смысле…
— Блин! — с досадой говорил в микрофон человек, показывавший «квадрат». — Дай сюда! Дурень!
Честно сказать, я понимал тщетность своих усилий. В таких ситуациях люди с миром не расходятся. Ибо сказано: «Не обнажай в тавернах!»
