Пока есть силы терпеть, не обнажай. Но уж если обнажил, деваться некуда: надо мочить.
Было понятно, что старший и разумный не напрасно медлит. Не хотелось ему с нами вязаться. Очень не хотелось. С одной стороны, ничего плохого мы не делали. С другой — из «Кодори». Менты не менты, а все равно в «Кодори» люди просто так не попадают…
Ему нужна была соломинка. За которую он мог бы схватиться, чтобы как-то вырулить из этого положения.
И я протянул ему эту соломинку.
— Погодите, мужики, а что за фигня у вас тут в магазине? — спросил я, и с каждым словом мой голос набирал обвинительный пафос. — Это что же такое — в Абхазии нет вина?! Я, конечно, приехал не для того, чтобы пить водку. Но ведь и водки нету!
Пружина слетела с боевого взвода. Они расслабились и дружно загомонили. Правда, длинный еще что-то ворчал, но его не слушали. Он вообще был довольно тупой, этот длинный.
— А! — обрадованно сказал старший. — А что же ты хочешь?
Перестройка! Борьба с пьянством!
— Разве пить сухое абхазское вино — это пьянство? — усомнился я.
— Что ты с ними, с дураками, сделаешь! — Он с горечью махнул рукой.
— Ведь свои мозги не вставишь! Сколько виноградников порубили!..
— Только в Гагре можно купить, — добавил кто-то и сплюнул. — Но это утром надо ехать…
Я пожал плечами:
— Утром лучше на море…
— А вы откуда? — спросил старший.
— Из Москвы, — ответил я, правильно поняв изменившийся смысл вопроса.
— О! С Москвы!.. С самой Москвы? — уточнил он.
— Ну да, с самой, — кивнул я.
— Слушай, — обрадовался он. — А ты Сашу Козлова знаешь?
Я ненадолго задумался.
— Нет, — с сожалением вздохнул я. — Не знаю.
— А я с ним служил, — сообщил он.
— Ну да, — сказал я. — Понятно. Нет, не встречал…
— В Гагру — это надо часам к восьми, — протянул другой.
— Да ладно, в какую Гагру! — оборвал его старший. — Пошли!
И вопросительно посмотрел на меня — мол, ты идешь, нет?
— Куда? — спросил я.
— Пошли, пошли! — поторопил он. — Увидишь.
Мы со Славой переглянулись.
— Я не пойду, — выговорил Слава.
Это ему не без труда далось.
— Я тебе не пойду! — пригрозил я. — Пошли!
И мы пошли, погружаясь вслед за ними в черные дебри засыпающего поселка.
И все было хорошо. Я почувствовал только один укол неудовольствия: когда кто-то спросил, почему я так странно одеваюсь.
Вернулись часа в три.
Нас проводили до самого дома.
Долго прощались у ворот.
Про «Кодори» никто не вспоминал.
Они повернули назад. Метров через тридцать нестройно затянули невнятную песню.
Слава пошатывался, а на лестнице вообще то и дело спотыкался. Мне приходилось его поддерживать. Это было не так просто. Потому что в одной руке у меня была авоська с чачей — штук шесть поллитровок, а в другой — пятилитровая бутыль с красным вином.
