А может, все-таки может?
Конечно, неторопливо и очень академично размышлял он, намазывая на хлеб бережный слой масла. На конфорке уже фырчал чайник. Конечно. Уроками такую сумму не заработаешь и за всю жизнь. Даже если не есть, не пить, не платить ни за квартиру, ни за транспорт… Таких денег вообще невозможно заработать. Такие деньги можно только выручить какой-то продажей. Но у Журанкова ничего не было, кроме его самого и его дома.
Вот из этого он и решил исходить.
Конечно, существовал еще один лот, в принципе куда как пригодный, чтобы выставить его на продажу — но об этом Журанков не хотел даже думать. Это было за скобками. Этого они не получат.
Да может, это уже и не нужно никому.
Когда «Сапфир» нежданно-негаданно оказался кем-то когда-то приватизирован и буквально на следующий день продан какому-то нездешнему инвестору, все были в таком отчаянии, что просто не верили. Они же занимались очень важными вещами! Очень нужными! Очень, в конце концов, секретными! Общим убеждением было, что в неразберихе и радостной сутолоке разгара демократии стряслось недоразумение, которое, безусловно, вот-вот разъяснится и скоро все они начнут работать как ни в чем не бывало.
Ага. Щ-щас.
Принять меры успел лишь сам Журанков. Не начальство, не завлаб, никто. Только Журанков. Самый простодушный. Почти посторонний… Эпоха тогда была еще не вполне компьютерная, хотя кое-какие, потешные с нынешней точки зрения, писишки стояли у них… Но и бумага была более чем в ходу. И вот на следующий день, безошибочно учуяв каким-то образом, чья именно собака тут порылась, представитель нового, так я оставшегося неведомым владельца без обиняков, взял Журанкова за пуговицу пиджака. «Уважаемый Константин Михайлович! А что это у вас все винчестеры девственно чистые, и нигде ни клочка бумаги? Как же вы тут работали?» Он охотно поддержал этот шаловливый тон. Он понимал, что всерьез разговор пойти не может и что собеседник это тоже понимает — просто пытается то ли взять его на понт, то ли попользоваться его возможной юридической безграмотностью. «Бумаги мы все в макулатуру сдали — они же не нужны больше, — с ясной улыбкой ответил Журанков, глядя собеседнику прямо в глаза. — А компьютеры я специально сам для вас очистил, чтобы были как новенькие». — «Капитально очистили, должен признать. Ни одна программа восстановления не срабатывает». Журанков картинно поднял брови. «Надо же… Вы что, пробовали? А какие данные вам хотелось бы восстановить?» — «Собственно, все. И неважно, что конкретно на какой машине было. Это же буква закона, уважаемый Константин Михайлович! По договору в собственность нового владельца переходит все имущество, фактически имеющееся в таких-то и таких-то помещениях на такой-то момент. Например, бумаги…» — «Погодите, погодите. Что-то я не припоминаю, чтобы интеллектуальная собственность сотрудников «Сапфира» была где-то включена в понятие находящегося в помещениях имущества или приравнена к ней. Что же касается бумаг, то надо было это оговаривать специально, вопрос спорный, поскольку личные рабочие бумаги сотрудников тоже не могут быть автоматически включены в понятие имущества…»
