— Ну вот, почти все. Как вы себя чувствуете, адмирал?
— Просто ЗАМ-мечательно, доктор.
— Вот так лучше, верно, сэр?
Он производил впечатление ужасно молодого, симпатичного; его отличали светлые волосы, голубые глаза, узкое породистое лицо и до ужаса аристократичный нос. Он заметно нервничал. У меня мелькнула вялая мысль, не из саммерсовых ли он КМГСовцев.
— Так лучше, — утешил я его. — Который час?
— Начало третьего, дневная вахта, — ответил он.
— Шестнадцатое гептада?
— С утра, кажется, да, адмирал. Пижон. Впрочем, я еще не опоздал.
— Спасибо, — сказал я. — Вы сказали, вы уже почти кончили. — Боль как-то разом стихла. Механическая рука убрала с моего плеча защитную ткань.
— Как раз кончил, адмирал.
— Отлично. Вытащите меня отсюда. Мне необходимо быть в зале совещаний в три, доктор. Так что поторопитесь.
— Вы, должно быть, шутите, сэр.
— Уверяю вас, доктор, я говорю совершенно серьезно.
— Но вам нельзя. Вы еще недостаточно окрепли для…
— Откройте этот тытьчертов агрегат, доктор!
— Господин адмирал, это противоречит правилам. Я не могу брать на себя ответственность за…
— Всю ответственность я беру на себя, доктор, — послышался второй голос из другого конца комнаты — точно, Уильямс!
— Н-но, к-капитан…
— Насколько это ему повредит?
— Это зависит от того, насколько крепкий у него организм.
— Вы не хуже меня слышали то, что она сказала, — с нажимом произнес Уильямс. Она?
— Э… да, сэр.
Длинные пышные каштановые волосы. Значит, это мне не совсем померещилось. Ладно, выясним позже. Пока нужно, чтобы этот тип меня послушал.
— Значит, вам известно ровно столько же, сколько мне, коммандер. А теперь открывайте свою машину или покажите мне, как это делается. Если адмирал морально готов к тому, чтобы идти, он сдюжит.
— Т-тогда вся ответственность за него ложится на вас, капитан Уильямс.
— Я, тытьподери, принимаю ее. Вы как, адмирал, правда готовы?
— Давайте попробуем.
— Доктор, я приказываю вам открыть машину.
— Есть, капитан.
Боль оказалась слабее, чем я ожидал, но весил я, похоже, никак не меньше мильстоуна. Я сделал попытку сесть и потерпел неудачу. Черт, я был слаб как галацианский саблекотенок.
— Помогите мне, — сказал я.
Чья-то рука толкнула меня в правое плечо, и комната завертелась перед глазами. Я улегся обратно в машину.
— Ну, что я вам говорил? — спросил этот гадкий доктор.
— Еще раз, — сказал я. Похоже, я их все-таки убедил. На, этот раз мне удалось удержаться в вертикальном положении — не без помощи Уильямса, конечно. В помещении было холодно, светло и стерильно чисто. Ненавижу госпитали.
