Я окончательно потерял управление. Ужасный грохот… фонтаны воды по обе стороны от корпуса… хаос. Казалось, ремни вот-вот порвутся — в какое-то мгновение я даже жалел, что они не делают этого! Пропрыгав примерно с кленет по волнам, корабль остановился, покачиваясь и кренясь на правый борт, но все же целый — если не считать едкого черного дыма, который начал наполнять мостик. Я отстегнулся, выбрался из кресла, и тут палуба ушла у меня из-под ног и я со стуком ударился шлемом об ее настил.
Последней моей мыслью перед тем, как окончательно потерять сознание, было воспоминание о поспешном взлете и о том, как быстро, оказывается, могут открываться эти чертовы ворота. Впрочем, тогда мне было уже не до размышлений о том, какими техническими средствами это достигалось: в момент, когда мы миновали ворота, мой «Огонь» оторвался от воды на добрых сорок иралов, а за мной в плотном строю шли еще три перехватчика…
* * *
Надо мной возвышалась, оседлав меня, обнаженная женщина с запрокинутой в экстазе головой, с распущенными волосами до пояса — самая прекрасная женщина. Даже не верилось, что она может быть со мной вот так. Широко расставленные глаза крепко зажмурены… длинные ресницы… чуть вздернутый нос… гладкая кожа… Она прекрасна, прекрасна! Руки на бедрах, нижняя губы прикушена, она все учащает ритм… Еще… вот… вот оно! Мы кончили одновременно. Большие округлые груди вздымаются в такт частому дыханию. Рот приоткрылся. Щеки пылают. Мы оба вспотели. Она издает долгий животный стон.
Какая боль…
— Кажется, он приходит в сознание. — Мужской голос? Откуда боль? Снова чернота…
— На волосок от смерти. Потерял уйму крови. — Другой голос. Уильямс? Боль…
Лица, растворяющиеся в дымке…
—..крепче, чем вам кажется. Он выкарабкается. — Ее голос! Боль…
— Нет! Не уходи! Еще немножко!
— Что это? Он пытается говорить. — Первый мужской голос. Боль.
— Мне лучше уйти. — Снова ее голос. Боль.
— Именем Вута, не уходи — кричу я. — Не сейчас!
— Вам больно, адмирал? — Снова первый мужской голос. Боль.
— Где она, тытьподери вас всех?
— Адмирал? — Боль.
Ушла…
Боль все не прекращалась. В голове стоял звон, но зрение прояснилось немного. Сверху вниз на меня смотрел мужчина докторской наружности, вытиравший пот с моего лба. Стерильный белый потолок, яркий свет. Запах антисептиков. Госпиталь!
Я сделал попытку пошевелиться и не смог. Болело все тело. Все же мне удалось слегка повернуть голову — Вут подери, ожоги! Я скосил глаза. Меня явно держали в медицинском автомате. Левое плечо полностью скрывалось под слоем прототкани.
