– Что ты, дед, бормочешь там? Хватит горбатого лепить. Игорь, половцы… Лицом к стене, ноги на ширину плеч! Быстро! Я тебе устрою сейчас затмение! На задний свой ум сесть не сможешь.
– Он мне надоел, – сказал Радогость.
– И мне, – кивнул Велес.
– Давно пора, – начал приподниматься Перун.
Один только Род сидел идол идолом.
– Нет, он мой, – произнес Даждьбог.
– Эх, делайте, как знаете, – вздохнул Возень. – Только надолго, чтобы не путался под ногами да мальцу ничем навредить не мог.
– А кто спорит? – пожал плечами бог Солнца…
И в тот же миг, оттеснив окончательно тетю Соню от двери, в комнату ворвались два мужика в белых халатах. Рожи они имели совершенно зверские, а низкие лбы выдавали полную интеллектуальную независимость.
Ни слова не говоря, они деловито двинулись к Спотыкайло, разворачивая на ходу, как пожарники на учениях брандспойт, смирительную рубашку и взглядом примеряясь, получится ли стреножить сержанта сразу или же придется повозиться.
– Вы это чего удумали? – отшатнулся страж закона. – Не сметь! Вы что, не видите, что я из… – Спотыкайло открыл рот, чтобы вымолвить такое родное и заветное «милиции», но вместо этого с губ сорвалось дикое и совершенно забытое «ЧК».
«Заговариваюсь, – испуганно подумал сержант. – А собственно, чего я боюсь?»
– Стоять, где стоите! – закричал он, судорожно вытягивая из кобуры пистолет. – Застрелю, контру!
«Какую контру? – взбудоражено вопросил мозг. – Контра тут причем»?
Но при всем желании Спотыкайло не мог ответить на этот вопрос. С ним происходило что-то неладное. Язык сам собой произносил слова, которые сержант и не думал говорить. Но сейчас ему было не до анализа своей речи, потому что санитары не останавливались.
– Стоять! – снова закричал сержант. – Стрелять буду!
– Ну вот, – вдруг подал голос пистолет, – еще чего. Я все-таки табельное оружие, не у киллера служу. Они и то себе подобных вольностей не позволяют. Ну, замочат одного-другого, так за дело. А главное, не бесплатно.
– У-у-у! – выпучив глаза, взвыл Спотыкайло.
Совершенно ошалев он уставился на свой «макаров», который открывая и закрывая дульное отверстие, выговаривал слова:
– А ты за какие такие грехи в людей пулять будешь? А? Отвечай, душегуб!
– Господи! – простонал сержант и нажал на курок.
– Тьфу, – сказал пистолет и вяло выплюнул пулю на пол.
И тут наконец санитары ухватили Спотыкайло под белы рученьки и умело принялись облачать его в смирительную рубашку.
– Отпустите! – заверещал сержант, отчаянно брыкаясь. – Вы не имеете права! Я работник органов. Можете проверить. Моя фамилия… Менжинский! Нет… Дзержинский! Нет… Нет… Моя фамилия…
