— Понимаете, заключенный не может скрыться, — продолжал Уордмен. — Даже если бы Ревелл добрался до леса, мы бы его нашли — он неминуемо выдал бы себя криками.
Идею Охранника первоначально предложил сам Уордмен, в ту пору младший надзиратель федеральной исправительной тюрьмы. На протяжении нескольких лет ее внедрению мешали всякого рода сентиментальные возражения, но сейчас наконец Уордмена поставили во главе опытного проекта с испытательным сроком в пять лет.
— Если результаты окажутся хорошими, а я в этом убежден, — сказал Уордмен, — то все тюрьмы Федеральной системы возьмут на вооружение новый метод.
И в самом деле, Охранник исключал всякую возможность побега, позволял легко справляться с беспорядками — достаточно было на минуту-другую выключить передатчик — и упрощал саму систему охраны тюрем.
— У нас здесь охрана, как таковая, отсутствует, — продолжал Уордмен. — Только несколько человек на экстренный случай и для работы в изоляторе.
Опытный проект был рассчитан исключительно на государственных преступников.
Уордмен улыбнулся:
— Можно сказать, что в нашей тюрьме собралась нелояльная оппозиция.
— Иными словами, политические заключенные, — сказал журналист.
— Мы не употребляем такой формулировки, — сухо произнес Уордмен.
Журналист принес свои извинения и поторопился закончить интервью. Уордмен, вновь обретя благодушный вид, проводил его до выхода из тюрьмы.
— Взгляните. — Он взмахнул рукой. — Никаких стен, никаких пулеметов на вышках. Вот наконец идеальная тюрьма!
Журналист еще раз поблагодарил его за интервью и направился к машине. Уордмен подождал, пока он уедет, после чего пошел в изолятор взглянуть на Ревелла. Но тому сделали укол, и сейчас он спал.
Ревелл лежал на спине, уставясь в потолок. Одна и та же мысль неотступно ворочалась в голове:
«Я не знал, что это будет так больно. Я не знал, что это будет так больно». Он мысленно взял большую кисть и вывел черной краской на безукоризненно белом потолке: «Я не знал, что это будет так больно».
— Ревелл!
Он повернул голову и увидел стоявшего у постели Уордмена, но не произнес ни слова в ответ.
— Мне сказали, что вы очнулись.
Ревелл молчал.
— Я предупреждал вас, — напомнил Уордмен. — Я говорил, что бежать бессмысленно.
Ревелл открыл рот и сказал:
— Все в порядке, не беспокойтесь. Вы делаете свое дело, я — свое.
— Не беспокойтесь?! — вытаращился на него Уордмен. — С чего это я стану беспокоиться?
Ревелл поднял глаза к потолку. Слова, начертанные минуту назад, уже исчезли. Если бы у него были бумага и карандаш… Слова утекают, их надо задержать…
