— Мне очень жаль того, что случилось с вашим племянником, — сказала Петойн.
Мурра удивленно глянула на нее, потом поежилась.
— Да, жаль, но что поделаешь!
Она отпила вина, глядя на Петойн через край бокала.
— А ты знаешь, ты очень храбрая девушка?!
Петойн застыла.
— Я? Храбрая?
— А как это еще можно назвать? Но я могу понять, как тебе тяжело, дорогая, — сказала Мурра самым дружелюбным тоном. — Ты попала в самую неудачную ситуацию. Бланди великолепный мужчина, но он никак не может справиться с собой, когда его тянет к привлекательной женщине.
Даже не прикоснувшись к стоящему перед нею бокалу с вином, Петойн ответила:
— Если вы имеете в виду Мерси МакДональд, то тут нечего быть храброй. Мне приятно знать, что Бланди и эта женщина не любовники. Иначе он сказал бы мне об этом.
— Ну, я тоже пока так не считаю, — согласилась с ней Мурра. — Но это пока! Дорогая, они обязательно станут любовниками. Можещь не волноваться.
Петойн только и оставалось, что глядеть на Мурру. Потом она встала и сказала гордо, как это часто случается у молодых людей:
— Я и не собираюсь. А теперь, Мурра, мне хотелось бы уйти.
— Да, конечно, — согласилась та, и даже поцеловала бы девушку в щеку при выходе, если бы Петойн ей позволила. Мурра глядела на уходящую Петойн и была весьма довольна собою. Им всем давно пора знать: все эти мелкие грешки, что были у Бланди — да, правильно — иногда с ними тяжело было мириться, но ведь никто и не ведал о них больше, чем она сама. И в их долгом совместном пути они не имели такого уж особенного значения; Мурра была уверена, что все эти дурацкие его связи были лишь временными, во всяком случае, они никогда не могли разрушить их брак. Раньше или позже им всегда наступит конец, а если взять эту женщину с космического корабля, то эта интрижка закончится даже быстрее обычного.
Возвращаясь в дом, она еще раз подумала и о том, что Бланди никогда уже не возвращался к предыдущей любовнице. Это было давным-давно установленным фактом. Бедная женщина со звездолета! Несчастная Петойн!
Первое, что поразило Мерси МакДональд, когда она протиснулась из шаттла в люк «Нордвика», было множество людей на борту старого звездолета, и то, что из них ей были знакомы только немногие. Единственный знакомый человек, оказавшийся радом, был совсем не тот, с кем ей хотелось бы поговорить, но она приложила все силы, чтобы хоть как-то казаться дружелюбной.
— Привет, Морин, — обратилась Мерси к жене Хореджера, что была даже мрачнее обычного.
