Игорь делает что-то с зонтом. Шлепалка с интересом смотрит, достает из сумки какой-то предмет, протягивает ему. Игорь сосредоточенно возится с зонтом.
Дюшенька. О! Зонтик закрывается, открывается и спица больше не торчит!
Шлепалка говорит, улыбается. Кивок головой. Надела очки. Читает.
Рыбачка. Ну, Игорь — корреспондент ТАСС, товарищ Зонтиков!
Игорь прибежал, смеется.
— Она пресимпатичнейшая старушенция. Сначала пыталась меня прогнать. Говорит — вполне серьезно — «я в отпуске и никаких корреспондентов!» Она действительно доктор наук, биолог. Корецкая Софья Львовна. Профессор МГУ. Когда я починил ее зонт, сказала: «Теперь я вас уважаю».
Дюжин. И тогда вы спросили, не старая ли она дева?
Игорь. Да. То есть, конечно, не так. Я спросил, не муж ли ее Никанор Корецкий, художник. Она ответила: «Я не замужем».
Рыбачка. Вот видите, мы с профессором правы!
Рыбак. Итак, кто же победил?
Игорь схватил руку Ирины, поднял.
— Победила Ира! Девушка сердито рванулась.
— Знаю, на отдыхе полагается развлекаться. Но так развлекаться, как вы, я не хочу.
— Уж и пошутить нельзя, — сказала Дюшенька мягко, — не сердитесь!
— «Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно!» — Рыбачка с вызовом посмотрела на Иру, — Сказал же это Иван Андреевич в какой-то басне.
— Александр Сергеевич сказал. Грибоедов Александр Сергеевич!
Ира повернулась и зашагала прочь от беседки, в глубину парка.
— Ира, подожди, — крикнул Игорь ей вслед.
И тут все увидели, как хороша девушка в движении. Казалось, она идет под какую-то неслышную музыку, легко переступая, слегка покачиваясь, с той свободной, чуть угловатой грацией, с какой передвигаются молодые косули.
— Пошли, господа. И хватит споров.
Профессор Дюжин встал. Все поднялись, заговорили:
— Не хотите с нами в кино; мы идем на озеро Юуе; Игорь, вы пойдете с нами?
Но Игорь убежал, догоняя Иру.
До главной аллеи компания шла молча.
— Может, она и заведует квантовой механикой, но все ж она… — и Рыбачка покрутила указательным пальцем у виска.
— И к тому же старая дева, — добавил Дюжин.
Наступил вечер, час заката. Солнце садилось за лесистый холм. Меж темных зубцов елей пылал его край. Последние лучи, поднимаясь в купол неба, зажигали перистые облака. Они загорались ярким ликующим светом, потом меркли, становясь серебристо-розовыми.
Овальное озеро, по названию Юус, отражая небо, меняло цвет. Сейчас оно было розовато-серебряным поверху, но через живое плывущее серебро виднелась черная неподвижная глубина. Западный край озера, где стояла роща, был темнее, глуше, а восточный, открытый — светился. В озерном зеркале ветвями вниз висела роща, а ближе к середине — опрокинутая островерхая кирха с тонким крестом. Далекая церковь, отсюда невидная, казалась подводным чудом.
