Или засунет туда, куда только что сам говорил!
Судьба десятникова языка мало взволновала судью Бао, и доблестный сянъигун спокойно проследовал дальше, без всяких приключений добравшись до своего дома.
Где и был встречен любимыми женами со слезами радости и упреками в долгом отсутствии. После чего, принимая ванну с дороги, судья и узнал об удивительном появлении на их родовом кладбище могилы Чжуна.
– Геоманта вызывали! – всплескивали рукавами женщины, подсыпая в горячую воду вьетских благовоний. – Самого лучшего! Фэншуй сяньшэна, то есть «господина ветер-вода»! Открыл он трактат «Книга Захоронений», читал-читал и сказал, что более удачного места для могилы и не найти! Счастье, счастье-то какое!
Судья в меру поудивлялся, оценив нежданно привалившее счастье, мысленно поблагодарил за заботу Владыку Темного Приказа и едва успел выбраться из ванны, насухо обтереться огромным мохнатым полотенцем и облачиться в чистую одежду…
Во дворе нежданно-негаданно раздался взрыв стонов и причитаний, и обеспокоенный сянъигун поспешил на эти крики, дабы узнать, что еще случилось.
Почему-то ему казалось, что он уже разучился удивляться.
Прямо посреди двора на земле лежал человек. Человек ворочался и стонал, что-то бессвязно бормоча, а вокруг него, причитая, суетились младшая сестра судьи и две служанки. Выездной следователь, не сходя с крыльца, уже хотел было прикрикнуть на бестолково мечущихся и голосящих женщин, но вместо этого почему-то сделал шаг вперед и вгляделся повнимательнее.
Посреди двора в совершенно непристойном виде валялся его любимый старший сын и наследник Вэнь!
Причем пребывал любимый сын и наследник в весьма плачевном состоянии, которое живо напомнило судье его собственное состояние после стычки с бандой лихих молодцов накануне отъезда в…
Отъезда в ад.
Судья молча спустился по ступенькам во двор, так же молча отстранил вопящих женщин, коротко приказал ближайшей служанке бежать за лекарем и склонился над избитым Вэнем.
Вся левая половина лица Первого Сына представляла из себя сплошной лилово-багровый кровоподтек. Пострадавший глаз заплыл до такой степени, что не открывался – хотя, по-видимому, уцелел; правая же половина лица практически была нетронута, если не считать пары царапин, и являла собой разительный контраст с левой. Нос Вэня вспух чусской грушей и был, похоже, перебит. Ощупав стонущего сына, судья определил, что у Вэня сломаны также левое запястье и одно или два ребра.
