Чарли смущенно фыркнул:
— Поберегись! — крикнул он, имитируя обычный возглас английских лесорубов.
Потом он объяснил Филосу, что так кричат, когда дерево уже почти срублено и начинает крениться и падать.
Филос добродушно рассмеялся.
— Видел ли ты когда-нибудь бегущего или хотя бы идущего человека в статике? Он неустойчив и обязательно упадет, если неожиданно остановится. Если бы он всегда сохранял устойчивость, то не смог бы бегать или даже ходить. Перемещение в пространстве так и происходит — оно всегда связано с опасностью падения.
— Но потом оказывается, что здания опираются на невидимые костыли.
Подмигнув, Филос ответил:
— Так бывает со всеми символами, Чарли.
И вновь Чарли принужденно рассмеялся.
— Но Филос только один, — в тон ему продолжил он и вдруг опять заметил, что Филос покраснел. Гнев, даже раздражение были так редки здесь, что это произвело на Чарли впечатление. — В чем дело? Может, я…
— Кто тебе говорил это? Милвис, не так ли?
Филос бросил на Чарли проницательный взгляд и прочел ответ на его лице. Но он не стал усугублять положение и, подавив гнев, попросил:
— Не думай, что ты сказал что-то лишнее, Чарли. Это не твоя вина. Милвис… Тут он остановился и глубоко вздохнул:
— Милвис иногда любит пошутить.
Неожиданно сменив тему разговора, Филос потребовал ответа на прежний вопрос:
— Вернемся к архитектуре, будешь ли ты оспаривать принцип динамической неустойчивости, видя вот это?
Тут он указал рукой на коттеджи — земляные, бревенчатые, каменные и обитые деревянными планками.
— Ничего странного в них нет, — согласился Чарли, указывая на тот, мимо которого они проходили — состоявший из отдельных кубов с куполообразными крышами над каждым.
— Они не являются символами. Вернее, символами, но не в том смысле, что большие здания. Эти коттеджи — результат нашего глубокого убеждения, что лидомцы никогда не потеряют связь с землей, в самом широком смысле. Цивилизации имеют зловредное свойство культивировать целые классы и поколения людей, зарабатывающих себе на жизнь средствами, которые далеко отстоят от первичных источников существования рода. Люди могут рождаться, жить и умирать, ни разу не копнув лопатой землю, не срубив дерева, не сплетя корзины или даже вообще не увидев сапы, мотыги или стамески. Правда, Чарли? Разве у тебя это было не так?
Чарли задумчиво кивнул. У него самого появлялись такие мысли. Однажды, он, городской житель, нанялся по объявлению в газете собирать бобы, потому что сидел совершенно без денег. Ему было противно жить в бараке вместе с вонючим человеческим стадом и целыми днями гнуть спину под палящим солнцем, занимаясь непривычным трудом, к которому у него не было еще вдобавок и необходимых навыков. Тогда и появились у него мысли о первичности сельского труда, о том, что сам он, городской житель опосредованно берет у матери-земли взращенные ею плоды, дающие ему жизнь и силы. А тогда он погружал обнаженные руки в рыхлую почву, и между ним и землей не было никаких посредников, не происходило никакого обмена, купли-продажи. Подобные мысли не раз приходили ему в голову, когда приходилось зарабатывать, черкая пером по бумаге, моя посуду и кастрюли в ресторане, дергая рычаги бульдозера или нажимая кнопки на калькуляторе.
