— Подобные люди имеют очень низкий коэффициент выживаемости, продолжал Филос, — они приспособились к своему окружению, но их среда обитания огромна и очень сложна, она не имеет ничего общего с такими простыми действиями, как сбор фруктов или поиск птичьего гнезда в густой траве. Если машина повреждена, если сломалась даже самая ничтожная часть ее, человек сразу же становится жалким иждивенцем в течение всего периода, пока расходуются энергетические запасы тела. Все же лидомцы, все без исключения обладают знаниями и навыками в области сельского хозяйства, хотя при этом они знают одно или два ремесла. Им знакомы также строительство, плетение, приготовление пищи, уничтожение отходов, они умеют разжечь огонь и найти воду. Никто не может быть искусным во всем, но в любом случае даже неподготовленный, но знающий, как обеспечить удовлетворение своих основных потребностей лучше приспособлен к выживанию, чем тот, кто умеет обращаться с мельницей лучше всех на свете, но зато не в состоянии подвести стропила, сохранить зерно или выкопать яму для отхожего места.
— Да-а-а, — протянул Чарли.
— Что?
— Я начинаю понимать кое-что… Не могу только совместить автоматизированное существование в Первом Медицинском блоке со всеми этими самодельными изделиями. Я думал, что образ жизни ваших ученых — их привилегия.
— Наоборот. Те, кто работают в блоках, питаются здесь в виде привилегии! (Фактически, слово «привилегия» переводится на лидомский скорее как «дар»). Главная работа совершается в блоках, и она настолько трудна и требует такой точности, что эти люди не могут себе позволить работать еще и здесь. Они должны эффективно использовать свое время, у всех прочих времени больше. Мы не спим, и рано или поздно даже самая трудоемкая работа завершается.
— А сколько времени дети проводят в школе?
— Школа — о! Да, понимаю, что ты имеешь в виду. У нас нет школ.
— Нет школ? Но… ладно, для людей, которые трудятся на земле и сами строят дома, это, может, и не обязательно. Не так ли? Но для ученых, ведь они не вечны? Что случается, когда они должны уступить место другим? А книги? Музыкальные сочинения? Все, для чего люди учатся читать и писать? Математика, справочники…
— Они нам не нужны. У нас есть церебростиль.
— Сиес говорил об этом. Не могу утверждать, что я хорошо понял его.
— То же могу сказать и я, — согласился Филос, — но могу заверить, что вся наша система работает.
— И вы используете ее вместо учебы в школе?
