— Ты что, недоразвитая? — спросил Фудзио, стягивая с себя одежду.
Ёсико молчала.
То, что произошло потом, было совершенно невероятным.
Пристально глядя ей в лицо, Фудзио принялся обследовать ее тело кончиками пальцев. Она вдруг зажмурила глаза так, что над редкими бровками собрались морщины и, извиваясь всем телом, попыталась столкнуть с себя Фудзио.
— Эй, ты что, первый раз?…
— Да не-е-т же, нет, — застонала Ёсико и вновь сделала попытку выскользнуть из-под Фудзио. Но он навалился на нее всей тяжестью своего полнеющего тела.
Фудзио доводилось слышать рассказы о непроходимых чащобах у подножия Фудзи, но сам он там не бывал. Однако сейчас у него возникло ощущение, что он продирается через такую вот чащу. И еще ему казалось, что он ведет бой — и должен бежать.
Летящий снаряд не может остановиться. Фудзио, пригнувшись, прикрыл Ёсико своим телом. Ёсико что-то неистово вопила. Снаряд приближался. Оба затаили дыхание. Бежать уже не было сил. Их тела изогнулись и замерли, надеясь, что снаряд пронесется мимо. Но нет. Снаряд с грохотом разорвался. Все было кончено.
«Сейчас можно бы и сигарету выкурить», — подумал Фудзио. Он когда-то пробовал курить, но от дыма першило в горле, и он так и не смог втянуться.
— Послушай, я же не знал, что ты в первый раз, — сказал он в спину Ёсико, которая направилась в ванную. Фудзио так и не понял, слышит она его или нет.
Он впервые лишил девушку невинности. Его бывшая жена работала в баре, поэтому он понимал, что бессмысленно интересоваться ее прежними увлечениями. К тому же Фудзио не испытывал к девственницам особого интереса. Они казались ему похожими на бочонки с рассолом для овощей. Ничего привлекательного. Однако в этом приключении был элемент везения, и Фудзио ухмыльнулся.
Пижама на его груди распахнулась. Не застегивая ее, он встал, заглянул в холодильник и крикнул в сторону ванной:
— Эй, ты там как, в порядке?
— Да.
— Когда выйдешь, можешь перекусить. Тут есть оладьи. В пакете.
— Оладьи?
— Ну, да.
В комнате была микроволновая печь. Оладьи можно подогреть и есть их с сиропом. Ёсико вышла, одетая в лиловую пижаму, и, взглянув на оладьи, сверкнула глазами:
— Это можно съесть?
— Кофе и десерт входят в обслуживание. За них платить не нужно, так что не стесняйся. А я пойду приму душ.
— Тогда я их разогрею, пока ты моешься.
Когда Фудзио вернулся, бледные оладьи уже дымились на пластиковой тарелке.
— Отлично! Я, кажется, проголодался.
— Классная комната! Вот бы мне такую…
