– Геральт! Он голоден!
– Естественно, – процедил ведьмак сквозь зубы. – Кто ж его тут накормит?
– Надо найти молока! И бутылочку!
Геральт вздохнул.
– Вообще-то надо идти дальше. Потому что молока мы все равно не найдем, не говоря уж о бутылочке. Потому что тащить пацана придется именно тебе, мне это сто лет не нужно. Потому что ты бестолковая дикарка с большого завода и не умеешь ухаживать за детьми. Поэтому он у тебя сначала начнет беспрерывно орать… впрочем, он уже начал. Потом на него нападет какая-нибудь хворь, и орать он станет гораздо громче. Потом он умрет, и орать начнешь ты, ведь тебе будет его жаль.
Ксана потрясение выпрямилась.
– Ты что? – недоуменно прошептала она. – Предлагаешь его бросить?
После вчерашнего вечера со сказочным ужином и сливяницей Ксана почти уже решила, будто сердце у ведьмака все-таки наличествует. Не хотелось верить, что она ошибается.
– Именно это я и предлагаю. Бросить. Тогда он умрет быстро и почти безболезненно. Или его кто-нибудь найдет. В конце концов, мы даже не знаем – брошен ли он? Вдруг его мамаша как раз занята поисками молока?
– Ты еще убить его предложи! – возмущенно выкрикнула Ксана и взяла младенца на руки. – Чтоб не мучился зря!
– Я не убиваю детей, – равнодушно сообщил Геральт. – К тому же такое решение напрочь лишает сию недоросль законного шанса выжить путем счастливой случайности.
Личико младенца было красненьким и сморщенным. Плакал он уже давно, наверное, не первый час. Грязная пеленка скрывала тщедушное тельце. Впрочем, Ксана действительно совершенно не представляла себе, как полагается выглядеть новорожденному младенцу и какого вообще он возраста. Может, он как раз и должен именно так выглядеть.
– Бросила бы ты его, – снова скептически предложил Геральт. – Через пустоши с такой обузой…
Ксана перехватила ношу поудобнее, пристроив маленькую горластую головку па сгибе локтя.
– Неужели тебе его не жаль? – спросила она горько.
– Мне не может быть его жаль, – терпеливо пояснил Геральт. – Я ведь ведьмак, воплощение безразличия ко всему, кроме работы и денег. К тому же я все равно не могу ему помочь, поэтому жаль или не жаль – не имеет абсолютно никакого значения.
– Ты ведь призван защищать живых от чудовищ!
Ксана все никак не могла успокоиться.
Геральт удивленно огляделся:
– А где здесь чудовища? Кроме меня – ни одного. А от меня этому заморышу не исходит никакой угрозы. Говорю тебе, брось, не выходишь ты его.
– Может, это девочка. – Ксана сбилась на ворчание. – Откуда ты знаешь?
